Святотатство - Джон Робертс (2012)

В том, что Красс говорит правду, я не сомневался. Но не сомневался также и в том, что им с Цезарем предстоит обсудить вопросы куда более серьезные, чем грядущие перестановки в коллегии понтификов. Цезарь по уши погряз в долгах. У Красса были деньги. Между двумя этими обстоятельствами существовала несомненная связь, и для того, чтобы ее увидеть, не надо было обладать умом Аристотеля.

Размышляя о том, к каким последствиям может привести союз Цезаря и Красса, я вышел на улицу. Мне необходим был неисчерпаемый источник сплетен, слухов и домыслов, и я знал, где их искать.

7

На первый взгляд может показаться, что чужеземное посольство — не самое подходящее место для того, кто хочет разжиться сведениями, пусть даже и не слишком достоверными, о внутренних делах Рима. Но я знал, что не потрачу там время зря. Послы — непревзойденные мастера по части слухов и сплетен. К тому же они свободно обсуждают то, что римляне обходят молчанием. Они всегда в курсе событий и готовы оказать услугу римскому гражданину, если тот обладает хоть каким-то влиянием и связями.

В ту пору египетским послом в Риме был жирный старый развратник по имени Лизас. Он провел в Риме почти всю свою жизнь и знал здесь всех и каждого. Я уже упоминал о связи, существующей между Крассом и Птолемеем, обстоятельстве, которое делало болтовню египетского посла особенно ценной. К тому же я изрядно проголодался, а Лизас славился хлебосольством.

Египетское посольство представляло собой несколько зданий, расположенных за городскими стенами, на склоне холма Яникулум. Архитектура посольства служила ярким образчиком смешения египетского и греческого стилей, определившего облик Александрии. Пока мы шли к главным воротам, Гермес изумленно таращился по сторонам.

— Что, во время своих побегов ты сюда не забирался? — поинтересовался я.

— Нет, — покачал головой Гермес. — Я никогда еще не выходил за городские стены.

— И поступал весьма разумно. Если египтянам случается поймать беглого раба, они скармливают его крокодилам, которые водятся у них в прудах.

Из-за стены, окружающей посольство, донесся рев одного из этих мерзких созданий.

— Я слыхал об этом раньше, но не верил, — пробормотал побелевший от страха Гермес. — Неужели это правда?

— Истинная правда, — заявил я непререкаемым тоном.

Раб, встречавший гостей у ворот, увидав мою сенаторскую тогу, согнулся в поклоне так низко, что едва не достал носом до земли.

— Сенатор Деций Цецилий Метелл Младший желает увидеть посланника Лизаса, — торжественно изрек я.

Раб проводил меня в просторный атрий и поспешил на поиски своего господина. В центре атрия красовался сфинкс из белого мрамора, с лицом Александра Великого.

Через несколько минут Лизас, переваливаясь на своих коротких ножках, вкатился в атрий, обрушивая на меня шквал приветствий. Помимо невероятной толщины, Лизас был знаменит огромным черным париком и пристрастием к косметике, превращавшей его лицо в подобие маски. Подобно всем представителям правящего класса в Египте, он вел свой род из Македонии, но обожал атрибуты эпохи фараонов. Лизас был искушен во всякого рода распутствах, многие из которых не были известны за пределами Египта до тех пор, пока этот порочный толстяк не познакомил с ними Рим. Несмотря на все это, я ему симпатизировал, так как он обладал добрым нравом и живым умом.

— Счастлив вновь видеть тебя в Риме, Деций Цецилий, произнес Лизас, пожирая Гермеса похотливым взглядом.

Я не сомневался, что он ограничится только взглядами. Лизас был слишком хорошо воспитан, чтобы делать чужим рабам непристойные предложения.

— Но я вижу, ты буквально валишься с ног от голода, — продолжал египтянин. — Прошу, позволь мне излечить тебя от этого недуга.