Женщины в любви - Дэвид Лоуренс (2007)

Джеральд придвинулся к ней, проникнув в ореол окружавшего ее света, как будто для того, чтобы рассмотреть фонарь поближе. Он был совсем близко от нее, он стоял, дотрагиваясь до нее и вместе с ней рассматривая бледно-желтый светящийся шар. Гудрун повернула к нему свое лицо, озаренное нежным светом фонаря, и так они и стояли, точно одно светящееся существо, очень близко друг к другу, окутанные светом, оставив остальных за его пределами.

Биркин отвел глаза и отправился зажигать Урсуле второй фонарь. На нем было изображено бледно-бордовое морское дно с черными крабами и водорослями, чувственно движущимися в прозрачной воде, плавно перетекавшей в огненно-багряное небо.

– У тебя тут небеса над землей и море под ней, – сказал ей Биркин.

– Точно, все, кроме самой земли, – рассмеялась она, наблюдая за его ожившими руками, которые порхали над фонарем, регулируя пламя.

– Мне ужасно хочется взглянуть, что на втором моем фонаре, – воскликнула Гудрун взволнованным, резким голосом, неприятно отозвавшимся в душах остальных.

Биркин подошел к ней и зажег его. Он был чудесного густого синего цвета, с красным дном, и на нем мягкие белые воды несли огромную белую каракатицу. Ее голова приходилась как раз на то место, где огонь горел ярче всего, а выпуклые глаза смотрели пристально и с холодной сосредоточенностью.

– Какая же она страшная! – в ужасе воскликнула Гудрун. Стоящий рядом Джеральд глухо хмыкнул.

– По-моему, она просто чудовище! – воскликнула она с отвращением.

Он же вновь рассмеялся и предложил:

– Отдай его Урсуле, а себе возьми тот, что с крабами.

Гудрун примолкла.

– Урсула, – сказала она затем, – ничего, если я отдам тебе этот ужасный фонарь?

– А мне он нравится, по-моему, цвета подобраны великолепно, – сказала Урсула.

– Да, я знаю, – ответила Гудрун. – Но ты не будешь возражать, тебе же придется прикрепить его на лодку? У тебя не возникает желания тут же его разбить?

– Нет, – сказала Урсула. – Мне не захочется его разбивать.

– Значит, ты согласишься поменяться на крабов? Ты точно не возражаешь?

Гудрун подошла к ней, чтобы произвести обмен.

– Вовсе нет, – ответила Урсула, расставаясь с крабами и забирая у сестры каракатицу.

Но вместе с тем ей было очень неприятно, что Гудрун и Джеральд позволяют себе командовать ею, облекая себя правом превосходства.

– В таком случае, идемте, – сказал Биркин. – Я прикреплю их к лодкам.

Он и Урсула направились к большой лодке.

– Руперт, отвезешь меня обратно? – спросил окутанный бледним вечерним сумраком Джеральд.

– Лучше поезжай с Гудрун в каноэ, – ответил Биркин. – Так будет гораздо интереснее.

На мгновение все замолчали. Биркина и Урсулу, стоящих у самой воды, было почти не видно, сияли только раскачивающиеся на лодке фонари. Все вокруг казалось призрачным.

– Ты не против? – спросила его Гудрун.

– Я-то с радостью, – ответил он. – Но как же ты будешь грести? Тебе не обязательно везти меня на себе.

– А почему бы и нет? – поинтересовалась она. – Я смогу везти тебя, везла же я Урсулу.

По ее тону он понял, что ей хотелось, чтобы он сидел в ее лодке и принадлежал только ей одной, и расслышал в нем благодарные нотки за то, что она сможет распространить свою власть и на него тоже. Он подчинился, и ощутил в своем теле странную наэлектризованность.

Она передала ему фонари, а сама отправилась поправить тростник, примятый каноэ. Он последовал за ней, огни фонарей танцевали на его обтянутых белыми фланелевыми брюками бедрах, от чего окружавший их мрак казался еще более глубоким.

– Поцелуй меня, прежде чем мы поедем, – донесся до нее из тени его мягкий голос.

Она замерла на месте в крайнем замешательстве, правда, только на одно мгновение.

– Зачем? – с неподдельным удивлением воскликнула она.

– Как это зачем? – иронично эхом откликнулся он.