– Не плачь, любимая, – прошептал Майкл, приподняв­шись на локте и осторожно вытирая ей слезы.

– Я так… виновата, так виновата!

– Нет, дорогая, это я виноват.

Он улыбнулся ей и перекатился на бок.

– Я был глупцом, любимая... Мне не следовало так посту­пать с тобой. Ты не сделала ничего плохого, ничего…

– Нет, сделала, Майкл! Я с самого начала не была до кон­ца откровенна..

– Все в прошлом. Все позади. Главное, что ты сейчас здесь и больше не покинешь меня! Ведь ты обещала?

Абби медленно кивнула. Он слишком добр к ней, она это­го, не заслужила. Слезы неудержимым потоком лились из глаз.

– Давай забудем о прошлом. Останемся в Блессинг-Пар-ке, а время от времени будем ездить в Америку, чтобы твои кузины могли повидать наших детей и смастерить для них немыслимые шляпки. Мы состаримся вместе, глядя, как взрос­леют наши дети и как растут дети наших детей.

Абби намотала на палец прядь его волос.

– А если у нас не будет детей? – прошептала она.

– Тогда мы состаримся вдвоем, радуясь друг дру­гу и, конечно же, обществу Хавершемов. Кузины подарят тебе новые шляпки, и я буду на все лады расхваливать нх. Мы объездим весь мир, а ты, дорогая, будешь играть мне вечерами на скрипке. Мне так недоставало твоей музыки!

Абби теснее прижалась к нему. Его сильные руки и не­жные слова вернули ее к жизни.

– А теперь я хочу кое о чем тебя попросить, – шепнула Абби.

– Все что угодно, любовь моя, – ласково ответил он.

– Я буду играть для тебя вечерами, а ты для меня – ночами. Майкл рассмеялся, нежно целуя ее.

– Бог свидетель, ты никогда не будешь страдать от недостатка любви, – пообещал он и перекатился на спину. Теперь Абби сидела на нем верхом и медленно двигалась, возбуждая его. Он обхватил ее груди ладонями.

– Правда? А если я забеременею и стану толстой? – ус­мехнулась Абби.

– Это не имеет значения. Я подожду, пока ты родишь всех наших детей.

– А если от меня будет пахнуть собаками и овцами? Все равно будешь ждать? – смеясь спросила Абби.

Майкл поднял глаза. Абби вся сияла. Его жена, Его пре­красная жена! Он коснулся ладонью ее щеки, и она прильнула к ней. Ее фиалковые глаза светились любовью.

– Я всегда буду ждать тебя, любимая, – прошептал он.

Абби вздохнула и прижалась к нему

Эпилог

Двенадцать лет спустя

Майкл расписался на банковском счете, поданном ему Се­бастьяном. Внезапно наступившая тишина заставила его под­нять голову, перо замерло в руке. Музыка смолкла. Он отдал Себастьяну стопку бумаг и обернулся к мальчику, который выбежал на террасу.

– Папа, папа! – закричал мальчик, бросаясь в объятия отца.

– Эйдан, мальчик мой, как поживаешь? – весело спросил Майкл, подхватив сына на руки, взъерошил ему волосы, креп­ко поцеловал испустил на пол. – Ты закончил свой урок му­зыки?

Мальчик энергично кивнул.

– Мама сказала, что когда-нибудь я буду играть с оркест­ром! – гордо заявил он. Майкл сомневался, знает ли его ма­ленький сын, что такое оркестр.

– Так и будет, сынок.

У всех троих детей был ярко выраженный талант к музыке. Ему больше не приходилось воображать себе оркестр, когда Абби играла. Элайна садилась за фортепьяно, Алекса брала скрипку, и это было отличное трио. Эйдан, младший сын, по­давал еще большие надежды, чем сестры. Майкл сел и взял мальчика на колени.

– Знаешь, тетя Тори и дядя Сэм собираются к нам на ужин? – сказал он.

Мальчик нахмурился.

– У нее младенец, папа, и он все время плачет. Мама говорит, что младенцы всегда плачут, но, по-моему, я никогда так не плакал! – заявил малыш, скрестив на груди руки, и в подтверждение своих слов кивнул.

Майкл и Себастьян рассмеялись.

– Уверяю тебя, маленький принц, ты тоже плакал, – со­общил ему Майкл.

Эйдан, сморщив носик и склонив голову набок, посмот­рел на отца.

– Правда? – недоверчиво спросил он.