Любовь дьявола - Джулия Лэндон (2002)

– Конечно, Брюссель. А где вы научились играть в карты? – спросил он и встал, чтобы наполнить бокал.

– У папы на корабле, наверное. А в Каире я научилась плутовать, – рассеянно добавила Абби.

– Плутовать, в самом деле? Это довольно скандальное при­знание, леди Дарфилд.

– Как правило, я не плутую, только когда обстоятельства вынуждают. Он поставил на стол бокал и придвинулся к Абби поближе.

– А что за обстоятельства, если не секрет? Губы Абби слегка приоткрылись, словно для ответа, Майкл наклонился и уловил аромат сирени, исходивший от ее волос.

– Когда безнадежно проигрываю.

– Гм-м?

– К-когда проигрываю. Безнадежно, – заикаясь, повто­рила Абби.

Он прикасался к ее волосам, его пальцы легонько дотра­гивались до ее виска, отчего по спине у нее побежали тысячи колючих мурашек. В комнате внезапно стало очень жарко. Слишком жарко. Что это он делает?

Майкл протянул руку к ее бокалу с портвейном, но в этот момент вошел Джоунз и объявил, что кушать подано. Майкл бросил на дворецкого уничтожающий взгляд, но тот не обратил на это никакого внимания и распах­нул дверь, готовый проводить их к столу. Заняв место в конце длинного обеденного стола красного дерева, Майкл украдкой поглядывал на Абби, сидящую справа от него. Он видел, что она очень нервничает, и, чтобы успокоить ее, пытался придумать какую-нибудь невинную тему для беседы. Ему не пришлось долго ломать голову. Как только подали первое блю­до, Абби принялась трещать, как сорока. Рассказала, что делала две недели, пока Майкл отсутствовал, ни словом не обмолвив­шись о том, что он оставил ее во время медового месяца. Абби призналась ему, что произвела в доме некоторые изменения. Пе­реставила мебель в парадном кабинете, а также в гостиной и биб­лиотеке на втором этаже. Изложила все очень подробно, после чего перешла к рассказам об Америке. Героями этих рассказов были ее кузины, Вирджиния и Вик­тория, и еше тетушка Нэн. Как следовало из ее слов, кузины целый день спорили друг с другом, а Абби выступала в роли ар­битра. После того как убрали суповые тарелки и подали основ­ное блюдо – форель, Абби стала рассказывать о тех местах, которые они вместе с псом Гарри исследовали. Это, естественно, навело ее на мысль о различных исторических событиях, и по­степенно она выложила вес, что ей было известно в этой области. Майкл ел, вежливо слушая нескончаемый поток сведений, в подходящих местах издавал односложные восклицания, пы­таясь не поддаваться ее обаянию – Он понятия не имел, почему Абби так сильно нервничает. – А теперь надо перейти наконец к делу, – устало поизнесла она, сложив руки на коленях,

– К какому делу? – спросил Майкл.

– Майкл, полагаю, вы знаете… то есть я полагала… ну, я думала, что дела обстоят не совсем так, как оказалось на самом деле, и я совершенно убита тем, что так жестоко ошиблась. Видите ли, я намерена… намерена…

Майклу не хотелось вспоминать о том остром разочарова­нии, которое причинило ей такую боль, когда она узнала о жестоком обмане отца, и еще ему не хотелось портить такой исключительно приятный вечер.

– Абби, нет никакой нужды это делать. Но Абби его не слышала. Не отрывая взгляда от сложен­ных на коленях рук, прерывисто вздохнула и продолжила:

– Я намерена извиниться. Я не хотела доставлять вам не­удобств, да я бы скорее умерла, чем причинила вам вред, но я все представляла себе совсем не так, как это было в действи­тельности, и не поверила вам, потому что была очень упрямой. Это было глупо с моей стороны, чтобы окончательно не поглу­петь, я решила покончить со всем этим…

– Абби, не надо, – настойчиво повторил Майкл, опасаясь очередного длинного монолога.

Но Абби нельзя было остановить.

– Я знаю, каким абсурдным это должно было вам пока­заться, и сама считаю все это верхом абсурда и очень сожалею. Единственный выход из этой ситуации – мое возвращение в Америку.