Золотая подкова (сборник) - Василий Шаталов (1986)

В этот вечер они много ходили по городу, наслаждаясь мягкой, чудесной погодой, блеском звезд, четко проступавшей на фоне небосклона темно-синей громадины Копетдага. Сперва они долго бродили по проспекту Свободы, затем зашли в небольшой сквер, посередине которого взлетали струи фонтана. Подсвеченный со всех сторон шаровидными светильниками, фонтан напоминал высокий, с раскидистым верхом, искрометный сноп.

Сквер казался безлюдным. Но это было не так: на длинных скамейках, под сенью плакучих ив, сливаясь с темнотой, сидели влюбленные пары.

Тишина. Только шум сверкающего фонтана.

Выбрав укромный уголок, Олег и Ада сели на скамейку. Они долго молчали. Они вообще в этот вечер, говорили немного.

— Ах, какая погода! Чудо!.. — после долгой пауза сказал Олег и потянул носом настоявшийся к ночи ароматный воздух.

— Она настолько хороша, — шепотом отозвалась Ада, — что буквально ни о чем не хочется думать…

— Ну, вот… А ты сердилась, что пошла со мной. По такой погоде только стихи читать!..

— Если помнишь, почитай что-нибудь.

— Помню, конечно. Хочешь — из Блока?

И Олег вполголоса, так, чтобы их слышала только Ада, прочел знаменитые строки:

О, весна, без конца и без края!

Без конца и без края мечта.

Узнаю тебя, жизнь, принимаю

И приветствую звоном щита.

— Прекрасно. Олег!.. — с жаром прошептала Ада. — Знаешь, эти стихи я ведь тоже помню, и когда думаю о них, то представляю Блока молодым рыцарем в русском шлеме, с круглым, как солнце, щитом, и в серебряной кольчуге.

Олег улыбнулся.

— Чему ты смеешься? Может, я что не так…

— Нет, нет. Всё так. И я таким же его представляю. Поэт был убежден, чтобы жить честно, надо быть настоящим бойцом, сильным и благородным. Ведь жизнь — это борьба. Вот отсюда и романтический образ рыцаря.

В это время, откуда ни возьмись, мимо прошли двое: он и она. Олег отстранился от Ады и замолчал. Потом, повернувшись к ней, взял её руки в свои.

— Ну, что же ты молчишь? — тихо, но настойчиво спросила Ада. — Я хочу тебя слушать.

— А знаешь, что по этому же поводу сказал Пушкин? — с некоторой таинственностью произнес Олег.

— По какому?

— Ясно, по поводу весны.

— О, по этому поводу Пушкин говорил многое… Что ты имеешь в виду?

— Да вот… Хотя бы это:

Как грустно мне твоё явленье,

Весна, весна — пора любви!..

— Ах, вот ты о чем!.. Но сегодня, по-моему, это не подходит.

— Почему?

— Потому, что весной мне совершенно не грустно, а как раз наоборот!

— И мне тоже, моя золотая, милая Ада! — не узнавая себя, с чувством сказал Олег и поцеловал девушке каждую ладонь, каждый палец на руках, а потом: потянулся к её лицу, чтобы поцеловать губы.

Но Ада, закрыв лицо руками, быстро отодвинулась от Олега и все его попытки прорвать «оборону» девушки, кончились безуспешно.

Олег опустил голову и, глубоко вздохнув, сказал:

— Нет, ты не любишь меня!..

Он долго молчал. И весь его вид — опущенная голова, сдвинутые к переносице брови и печальное лицо — были воплощенная грусть. Сдержанная в своих чувствах Ада была недовольна собой и корила себя за то, что не умеет быть такой, какой бы ей хотелось: откровенно-ласковой, веселой и даже немного дурашливой. Именно вот сейчас бы ей хотелось быть такой, когда так роскошно светит луна и хмельное дыхание весны переполняет каждую клетку её тела.

Аде вдруг стало жаль Олега и она решила вести себя чуточку смелее, раскованней.

— Ну, что ты хмуришься? — сказала она ласково и протянула к нему руки. — Сядь, пожалуйста, ближе. Да не бойся. Не укушу…