В память о тебе - Дафна Калотай (2011)

Вскоре после аборта Нина и Виктор сидели с Гершем и Верой в одном из немногих открытых ночью ресторанов. Время было позднее, и среди посетителей уже не мелькали официально одетые серьезные товарищи. На эстраде оркестр заиграл американский джаз.

Выпивший больше обычного Герш произнес длинный грузинский тост, вызвавший общий смех.

Вдруг оркестр сбился с ритма, смолк, а через секунду заиграл мелодию, совсем не похожую на джазовую.

Нина и другие как по команде посмотрели на вход. В ресторан зашла группа людей в добротных пальто. Их сопровождали женщины в мехах. Нина заметила среди них знакомое лицо. Полина. Девушка небрежно поигрывала свисающей с плеча горжеткой из чернобурки. На губах — популярная в этом сезоне ярко-оранжевая помада.

Увидев Нину и Веру, Полина помахала им, а потом, схватив своего кавалера под руку, потащила его к их столику.

— А вы, значит, здесь! — улыбаясь, воскликнула она.

Полина представила им своего кавалера. Сергей. Удивительно, но он оказался красивым и высоким. Квадратная челюсть и золотисто-каштановый цвет волос. Мужчина смотрел на них строгим, немного равнодушным взглядом кондуктора, проверяющего трамвайные билеты. На вид моложе партийных «шестерок», с которыми Полина обычно встречалась. Сергей казался преисполненным достоинства, причем это было не от переизбытка водки, а от внутренней силы. Нину удивила сдержанная непринужденность, с которой Вера и Герш поздоровались с новоприбывшими. Было видно, что они уже знакомы.

Сергей тоже проявил определенную сдержанность, которая легко объяснялась нежеланием скомпрометировать себя в глазах товарищей слишком уж дружескими отношениями с Гершем. Вера придвинула стул, стоявший у незанятого столика. Полина села возле Виктора. Тот одарил ее лучезарной улыбкой и придвинулся ближе. Нина не обиделась. Таким уж он уродился, не переделаешь. Ей только неприятно было видеть, как Полина улыбается, глядя на ее мужа.

Сергей сел на стул рядом с Верой.

— Как ваше ахиллово сухожилие? Надеюсь, уже лучше? — спросил он.

Вера травмировалась на прошлой неделе. Незадолго до этого появилась статья с разгромной критикой Герша, и Виктор шутливо назвал Верину травму «ранением сочувствия». Нина не считала, что это повод для шуток. Для балерины танец — превыше всего.

— Если все пойдет хорошо, я вернусь на сцену в конце следующей недели, — несколько сухо ответила Вера. Ее длинные тонкие пальцы легким нервным движением откинули упавшую на лицо прядь волос.

— Хорошо, хорошо.

Сергей заискивающе улыбнулся. Все мужчины легко попадались на кажущуюся ранимость Вериной красоты. Большие темные глаза на бледном лице были неотразимы. Даже Виктор временами подпадал под ее очарование.

— Полине не хватает вашего общества в гримерной, — все тем же вкрадчивым голосом, совсем не обращая внимания на присутствие Герша, заявил Сергей.

— Я рассказала Сергею о наших состязаниях в острословии, — беззаботно рассмеялась Полина.

Ее ярко накрашенный рот расплылся в широкой улыбке. Должно быть, девушка не заметила того, что ее кавалер заигрывает с другой. Вера рассмеялась, и Полина пустилась в пространные объяснения. Вдруг Нина с удивлением поняла, что Полина и Вера как-то незаметно для нее сдружились.

Внезапно ревность охватила Нину. Такое же чувство, как несколько недель назад, когда в выдавшийся свободным вечер она пошла к маме. Той не оказалось дома. Встревожившись, Нина вышла на улицу ее искать, а когда вернулась, то застала мать в пальто, раскрасневшейся на морозе. Улыбаясь, она с милой непосредственностью сообщила дочери, что ходила в Большой театр смотреть выступление Веры.