В память о тебе - Дафна Калотай (2011)

Нина избегала общества Полины. Только случайно встретившись в коридорах Большого театра, они обменивались парой фраз. Сыпь покрывала Полинины щеки, на шее — крапивница, на скулах — синеватые пятна. Должно быть, ее по-прежнему заставляют доносить на друзей, и она ужасно нервничает из-за этого. Вот только что она может узнать компрометирующего? Нина, хотя и была уверена, что не совершила ничего предосудительного, старалась держаться от Полины подальше. И при этом жалела бывшую подругу. Какая худая и нервная она стала!

Мама умерла в начале октября. Нина сидела у постели больной, прислушиваясь к ее дыханию и сердцебиению. И вдруг наступила тишина. Страшный груз, довлевший над ней, словно упал. И тут Нина услышала стук сердца. Неужели… Нет, она ошиблась. Это ее собственное сердце. Все кончено… Только гораздо позже Нина поняла, как ей повезло. Мама мирно скончалась, а сколько женщин умерло от болезней и голода, погибло во время войны или в концлагерях.

Похороны состоялись на маленьком кладбище неподалеку от дома. На небе не было ни облачка. Нина и Вера по-прежнему не разговаривали, но теперь, когда обе потеряли близкого человека, эта игра в молчанку казалась Нине глупой. Она обрадовалась, увидев, что, когда все отошли от опущенного в яму гроба, на крышке которого лежали цветы львиного зева, Вера замедлила шаг.

Нина приостановилась, Виктор и другие прошли вперед. Наконец Вера поравнялась с ней.

— Мне так жаль, что она умерла, — сказала Вера. — Я любила твою маму.

— Я знаю.

Она помнила мягкий голос матери, когда та отвечала на Нинин стук в дверь: «Да… да… да…» Помнила тихое шарканье маминых тапочек, которая спешила отпереть ей дверь.

— Если бы не твоя мама, я бы никогда не занялась балетом.

Нина кивнула. Она хорошо помнила вступительный экзамен в хореографическое училище.

— На днях я вспоминала, как мама вела нас в школу, словно утка двух маленьких утят. А еще я помню, как мы входили во вращающуюся дверь «Метрополя».

Вера кивнула.

— Помню. Мы вошли в одну дверь, а вышли в два разных мира. По крайней мере, для меня.

В тот день арестовали ее родителей, а потом переезд в Ленинград, Кировка…

— Думаю, тем швейцарам понравилась мама, — сказала Нина. — Иначе они ни за что не впустили бы нас. Она была такой симпатичной!

Ей хотелось улыбнуться, засмеяться, снова услышать мягкий мамин голос: «Да… да… да…»

В Вериных глазах была грусть.

— Я знаю, что должна была сразу рассказать тебе о ее болезни. Но ты должна понять…

Ее голос замер. Вера отвела глаза.

— Понять что?

— Ну… так…

Вера опустила голову.

— Что «так»?

— Врач не говорил мне, что твоя мама умирает. Она выглядела очень больной, но врач ничего такого не сказал.

— Ты мне соврала?

— Я, наверное, почувствовала, что она при смерти…

— Значит, вместо того чтобы просто сказать «Твоя мама плохо выглядит», ты… — Сжав зубы, Нина почти выкрикнула: — Ты мне соврала!

— Я не хотела…

— Кем надо быть, чтобы играть чужой жизнью, используя смерть близкого человека?

— Я просто ляпнула не подумав! Извини, но я была уверена, что твоя мама умирает. Я завидовала твоему успеху. Ты прима, а я…

— Ладно, ладно… Ты заботилась о ней, была рядом каждый день. А я, плохая дочь, занималась в это время своими делами. Знаю. Моя свекровь тоже тебя любит. Со всеми ты находишь общий язык.

— Ты не понимаешь… Я говорю о другом. Я была по-настоящему привязана к твоей маме.

— И она любила тебя больше, чем ты себе представляешь, — Нина чувствовала, что находится на грани срыва. — Это она посылала телеграммы от имени твоих родителей!

Вера замерла, а потом сказала:

— Ты врешь!

Нина уже пожалела о сказанном. Она чувствовала себя ничтожеством.

Вера что-то прошептала.