В память о тебе - Дафна Калотай (2011)

— Мои поздравления! А-а, Бабочка, и вы здесь! Добрый вечер! Как замечательно, что вы еще не ушли! — Фролов взял ее руку, которая пахла мандарином, и поцеловал.

— Полностью с вами согласен, — сказал Виктор.

— Вы знаете, что последний сборник нашего общего друга, — обратился Фролов к Нине, — удостоился наивысших похвал?

Нина постеснялась спросить, что за сборник, ведь ее собеседник, наверное, думал, что она в курсе дела.

— Замечательные отзывы! — гнул свое Фролов. — Я обязательно его прочту. Нина, попомните мое слово, перед нами поэт огромнейшего таланта.

Девушка сказала первое, что пришло ей в голову:

— Вы не похожи на поэта.

У Виктора удивленно поднялись брови.

— А каким должен быть поэт?

— Мечтательным, — брякнула Нина.

Мужчины рассмеялись.

— Я имела в виду, не от мира сего.

— Это уж скорее вы, балерины, не от мира сего. Что скажите, Виктор? Разве я не прав?

Поэт кивнул.

— Вы плывете по жизни на звездном плоту.

— Вот видите! — смешно выпучив глаза, сказал Фролов. — Он у нас настоящий поэт.

— Просто он умеет обращаться со словами, — ответила Нина.

— Или слова умеют обращаться со мной, — возразил Виктор. — Иногда они не дают мне спать.

— Поздравляю вас с выходом нового сборника.

— Спасибо. Я подарю вам один экземпляр.

— Боюсь, у меня почти не остается времени на чтение, — сказала Нина и, не желая показаться грубой, пояснила: — В детстве я любила читать, но сейчас мне едва хватает времени на конспектирование лекций по марксизму-ленинизму.

— Мы это исправим, — пообещал Виктор.

Фролов явно нервничал из-за того, что выпал из общего разговора.

— Виктор более чем поэт! — заявил он. — У него не только тонкий вкус, но и острый глаз. Как быстро он сумел отыскать самую красивую здесь девушку! Я запрещаю вам монополизировать ее. Пойдемте со мной. Я прокачу вас по заснеженной Москве.

Фролов увлек их от буфетной стойки к небольшой компании людей. Нина чувствовала себя неуверенно в окружении незнакомых и малознакомых лиц. Здесь были оперная певица и розовощекий ответработник из Центрального комитета Всесоюзного объединения профсоюзов. Его жена казалась прибывшей сюда из прошлого. Ее платье было оторочено черным кружевом, а в руке она сжимала золотой лорнет. Рядом с ответработником стоял низенький полноватый мужчина с усами соломенного цвета, явно навеселе. Нина узнала в нем одного из известных актеров, играющего во МХАТе характерные роли. Все обменивались приветствиями и переговаривались, и Нина с необыкновенной ясностью осознала, что впервые в жизни очутилась в обществе избранных, которые не являлись членами какой-то отдельной организации. Сама эта кажущаяся бессистемность и являлась определяющим признаком избранности.

— Да… да… Одевайтесь и пойдем, — сказал Фролов и, вытащив ключи из кармана, позвенел ими.

Нина оделась, взяла свои вещи и присоединилась к компании, которая уже вышла из дома. Улица была белым-бела. Снег продолжал падать, но теперь он стал мельче, превратившись в искрящуюся пыль.

— Ой! — поскользнувшись, вскрикнула Нина.

И была разочарована, когда ее поддержал не Виктор, а актер-коротышка.

— Вы легкая, словно перышко, — дыша перегаром, сказал он.

— Вот мы и добрались!

Лицо Фролова светилось гордостью. Перед ними стояла засыпанная снегом большая черная «Победа». Мужчины смели снег, и машина предстала перед ними во всей красе — округлая и поблескивающая в лунном свете.

Открыв заднюю дверцу, Фролов скомандовал:

— Прошу, устраивайтесь!