Легкомысленные - С. Стивенс (2014)

– То, что мы ему сделали… – Келлан покачал головой, продолжая глядеть расфокусированным взором при воспоминании о том вечере. – Он был лучшим, кого я знал, роднее родных, а мы превратили его в моего… – Келлан на миг прикрыл глаза, и лицо его исказилось болью.

– Наверное, какая-то часть меня хотела, чтобы он меня избил… – Голос Келлана был тих и красноречиво выдавал его мысли в тот вечер, скорбь и вину. Затем он взглянул на меня. – Все потому, что ты постоянно, всегда выбирала его. Ты никогда не хотела меня всерьез, но ты – все, что у меня когда-либо…

Он сглотнул и отвернулся.

– И вот… Теперь он бросает тебя, выбор больше не твой, а я получаю тебя? – Келлан глянул на меня, вновь разъяренный. – Я буду твоим утешительным призом?

Разинув рот, я уставилась на него. Утешительным призом? Вряд ли. Он никогда не был на вторых ролях, я просто боялась. Господи, я всего-навсего боялась.

Я попыталась высказать ему все-все. Что поступала так из страха. Что отталкивала его так часто, лишь ужасаясь накалу нашей любви, страшась перспективы ему довериться, обмирая при мысли о том, чтобы лишиться уютной жизни с Денни. Но не сумела. Отяжелевшие губы не выговаривали слова. Я не знала, как сказать ему, что я ошибалась… Что нам нельзя было прощаться на той парковке.

Келлан кивнул моему молчанию.

– Так я и думал. – Он вздохнул и снова понурился. – Кира… Я хочу…

Он поднял голову и посмотрел на меня – недавний гнев сменился печалью.

– Я решил остаться в Сиэтле. – Келлан прикрыл глаза и покачал головой. – Ты не поверишь, какой нагоняй устроил мне Эван за то, что я чуть не бросил группу.

Он задержался взглядом на ушибленном месте возле моего уха.

– Во всей этой кутерьме я даже не подумал о них. Они обиделись, когда узнали, что я собирался сбежать из города. – Келлан грустно встряхнул волосами и вздохнул, пока я силилась произнести что-нибудь дельное.

В конце концов он снова тихо вздохнул и прошептал:

– Прости.

Склонившись, Келлан припал к моим губам. Выдохнув, стал целовать мою щеку и возле уха. Монитор выдал мою реакцию на его близость и запах. Келлан со вздохом поцеловал нежную ямку под ухом, чуть отстранился и прижался ко мне головой.

– Мне очень жаль, Кира. Я люблю тебя, но не могу так. Ты должна съехать.

Прежде чем я сумела на это ответить, разрыдаться и сказать, что я хочу остаться и все наладить, он встал и не оглядываясь вышел из палаты.

Мое сердце разбилось во второй раз за день, и я плакала так исступленно, что убаюкала себя и снова заснула.

* * *

Когда же я пробудилась, за окном уже было темно и моя маленькая палата освещалась мирным зеленоватым светом. На картине, украшавшей стену, был изображен косяк диких гусей, очевидно летевших на юг, а на прикроватной доске значилось имя моей ночной сиделки: Синди. Я потянулась, испытав как приятную легкость в отдохнувших мышцах, так и тупую боль в голове. Осушив стакан уже тепловатой воды со столика, я попробовала встать. Сначала мускулы отказались повиноваться. Все они затекли и мгновенно заныли от долгого пребывания в одной позе, но я в конце концов победила и, не обращая внимания на протесты мозга, поднялась, отстегнулась от пикающего устройства, следившего за моим сердечным ритмом, и направилась в туалет, волоча за собой стойку с капельницей.

На месте я пожалела, что встала. Видок у меня был отталкивающий. Волнистые волосы свалялись и растрепались, а правая половина лица от брови до скулы была жуткого иссиня-черного цвета. Глаза налились кровью, как будто я плакала днями напролет, и в целом лицо выражало глубокое отчаяние и опустошенность.