Легкомысленные - С. Стивенс (2014)

Мы просидели так большую часть ночи – на самом деле почти всю ночь. Временами, в промежутках между взаимными извинениями, мы засыпали в обнимку, а к утру я уверилась, что, пусть нашего прошлого не вернуть, между нами навсегда сохранится некая связь. И на душе у меня стало очень хорошо.

Глава 25

Прощание

На следующее утро мне объявили о выписке. Анна пришла в восторг и буквально расцеловала врача. Поскольку на ней была рабочая форма «Хутерс» – тесные оранжевые шорты и плотный белый топик с логотипом, – доктор немедленно покраснел как рак и поспешил ретироваться. Сестра прыснула и помогла мне одеться и расчесать волосы, спутавшиеся от лежания.

Мы ждали команды на выход, и я смотрела на дверь. Не знаю, кого я рассчитывала увидеть – Денни или Келлана. Последнего я больше не замечала, а когда спросила о нем у Анны, та лишь слегка нахмурилась и ответила, что тот «неподалеку». Келлан просил ее помалкивать о его бдениях, и я задалась вопросом, не выяснил ли он, что она проболталась.

Я ранила его достаточно, чтобы он избегал даже видеть меня, но не настолько, чтобы оставить меня в полном одиночестве. Понятия не имею, что это значило. Он заявил, что любит меня, и я, безусловно, тоже любила его. Даже теперь, после моей ошибки на парковке, ужасного открытия Денни и драки, из-за которой я до сих пор просыпалась с криком, я любила его и тосковала по нему. Но мне была понятна его потребность сторониться и в конце концов отпустить меня.

Пока мы ждали, пришла Дженни. Она присела на постель рядом. Время шло, и она то и дело поглаживала меня по руке или поправляла мне волосы, обнажая желтевший синяк. Она рассказывала всякие байки о баре и дурацких выходках клиентов. Затем начала говорить о том, как Эван и Мэтт скооперировались против Гриффина, но быстро умолкла, едва упомянула их имена. Не знаю почему – либо решила, что я не хочу слышать о людях столь близких к Келлану, либо Келлан тоже фигурировал в этой истории. Я не смогла заставить себя спросить.

Анна приняла эстафету, едва промелькнуло имя Гриффина, и к концу ее монолога даже милая, ко всему терпимая Дженни сидела вся красная. Анна как раз потешалась над этим, когда в дверь вошел Денни.

Он приветственно помахал, и меня поразил его неформальный наряд… в будний день. Когда я спросила, не нужно ли ему на работу, Денни пожал плечами и объяснил, что взял выходной, чтобы помочь мне устроиться. При виде выражения на моем лице он вскинул брови и сухо заметил:

– Что они мне сделают – выгонят?

Улыбнувшись, я поблагодарила его, и мы все дружески болтали, пока меня не выписали.

Через два часа я любовалась видом на Лейк-Юнион, открывавшимся из окон квартиры с двумя спальнями, которую моя сестрица умудрилась найти и снять за один день. При том, конечно, что апартаменты были крошечные. В кухню поместились плита, холодильник и посудомоечная машина. Лист «Формайки»[28] поверх нее образовывал стойку. Спальни располагались в разных концах короткого коридора. Я не удержалась от улыбки при виде сестринского шкафа для одежды, который был вдвое больше моего. В моей комнате имелись циновка и зеркальный комод, а у Анны – матрац, положенный на низкую раму, и прикроватный столик. Ванная годилась только для душа и уже ломилась от косметики сестры. Гостиная была объединена со столовой, а есть нам предстояло за шатким раскладным столом. Оставшееся пространство занимали допотопный оранжевый диван и кресло, которое я по личному опыту считала самым удобным на свете. Сердце сжалось, когда я провела рукой по его спинке. Это была вещь Келлана… Единственный сравнительно приличный предмет мебели, каким он владел.