Легкомысленные - С. Стивенс (2014)

Нельзя сказать, что все у нас протекало безоблачно и гладко. Иногда возникали размолвки. Обычно они начинались с той или иной девицы, с которой некогда переспал Келлан. Одна даже постучалась в дверь, будучи одета в длинный плащ, который не стала застегивать, – и я покраснела как свекла при виде ее скудного бельишка. Эта мегера заявилась, когда я заглянула к Келлану перед работой. Он быстро выставил ее, но я ничего не могла поделать: микроскопическая часть меня задалась вопросом, как поступил бы Келлан, окажись он один, и было ли явление полуголых женщин к нему на порог обычным делом. Я не сомневалась в его любви, но была всего-навсего человеком – заурядным созданием, которое выглядело крайне блекло при своем парне-Адонисе, а эта особа была исключительно красива и пышна.

И это лишь один эпизод. Были и другие. Его девицы плелись за ним в бар, а то и ко мне в университет, пытаясь восстановить их «отношения». Келлан неизменно заворачивал их и клялся мне, что они ничего для него не значили, – он даже не помнил их имен, от чего мне лучше не становилось. В глубине моей души жила неуверенность, и я страдала. В наших «беседах» вскрывались и сомнения Келлана насчет моего искреннего желания быть с ним и окончательного разрыва с Денни. Келлан все еще чувствовал себя вторым номером. Я снова и снова твердила ему обратное.

Мы всячески убеждали друг друга в обоюдной верности, однако память о том, что твоя пара бросила любимого человека, сама по себе способствует неуверенности, пусть даже этот человек был брошен ради тебя. И нам обоим приходилось учитывать наше прошлое и близость с кем-то еще на фоне любви друг к другу. Наш слух впитал происходившее, а я однажды имела удовольствие и лицезреть Келлана в момент любовных утех, и нам не всегда удавалось справиться с этими воспоминаниями.

Был случай, когда Келлан даже разорался на меня за то, что я спала с Денни после долгого страстного дня наедине с ним самим. Он чувствовал себя преданным и признавался в неимоверном страдании по этому поводу, – в этом и крылась основная причина, по которой он решил уехать в тот судьбоносный вечер. В нем накопилось много негодования из-за моей близости с Денни, особенно когда я переспала с тем сразу после него в день, который виделся идеальным. Он буквально вопил о своей боли. Но чуть ли не сразу раскаялся в своих криках и схватился за голову. Поупиравшись, Келлан в конечном счете позволил себя обнять, и я без устали нашептывала извинения, покуда он ронял слезы.

Мы нанесли друг другу глубочайшие раны, но задались целью не поддаваться ни горю, ни гневу. Мы все проговаривали, пусть даже это означало двухчасовое переливание из пустого в порожнее, как вышло однажды на парковке «Пита», после того как я слезно и совершенно непредумышленно высказалась о его групповушке, на что он ответил байкой, мол, видел, как я сбегаю из клуба с Денни, и знал, ради чего и с кем в голове. Но мы и это проработали и продолжали разборы полетов.

На все эти перипетии ушло какое-то время, но в итоге мы установили равновесие между дружбой, любовью и страстью. Келлан обнимал меня всякий раз, как заходил в «Пит», и самозабвенно целовал после каждого выступления, смущая и восхищая меня. Он был поблизости, но не мешал мне дышать и создавал мне личное пространство, не отдаляясь.