Вечером мне пришлось идти на работу, и я ненавидела каждую секунду, проведенную в баре. Я могла пропустить звонок Денни, и это причиняло мне физическую боль. Тот не уточнил, когда выйдет на связь: перед сном – и точка. Но перед чьим сном – его или моим? Весь вечер я пребывала в раздражении. В итоге я нагрубила Рите, которая крайне неподобающе высказалась насчет моего нынешнего существования наедине с Келланом. Я перепутала несколько заказов и даже не потрудилась извиниться перед клиентами. В конце концов, когда Гриффин схватил меня за задницу, я отвесила ему оплеуху. Впрочем, этот эпизод мне понравился.

Келлан задержался в баре допоздна и снова подвез меня домой, что было очень мило с его стороны. Всю дорогу я сидела как на иголках в надежде, что все же не пропустила звонок Денни, тот не спит и я смогу с ним говорить – хорошо бы часами. Можно устроиться ночевать на кухне – тогда мы будем болтать, пока я не засну. Я вздохнула. Надо взять себя в руки.

Келлан улыбнулся, услышав мой вздох:

– Если хочешь позвонить Денни, то я уверен, что он еще не спит.

– Спасибо, что меня целый день возишь.

Он рассмеялся и сказал:

– Кира, мне вовсе не трудно.

Я на секунду задержала на нем свой взгляд, пока мысленно не вернулась в прощальные объятия Денни.

Телефон зазвонил, едва мы переступили порог. Сияя от восторга, как школьница, я ответила после первой же трели. Денни знал, что я была на работе, и точно все рассчитал. Я расслабилась, осознав, что напрасно переживала весь вечер. Денни тоже хотелось меня услышать. Он так или иначе добился бы этого.

Келлан подошел, улыбнулся и взял трубку:

– Доброй ночи, Денни.

Вернув ее мне, он подмигнул и отправился спать.

Мы с Денни разговаривали и смеялись не один час.

Глава 5

Одна

Первая неделя оказалась самой долгой в моей жизни. Семестр еще не начался, и мне целыми днями было нечем заняться. Я начала впадать в спячку. Я отмеряла каждую секунду каждой минуты каждого часа каждого дня.

Келлан, как мог, развлекал меня. Мы болтали за кофе, он пытался учить меня игре на гитаре (у меня очень плохо получалось), а в итоге вытащил меня на пробежку. Я быстро невзлюбила Сиэтл – красивый город, спору нет, однако беспощадный к бегунам, предпочитающим описывать круги по равнине, а не сбивать себе ноги, одолевая холмы. Мне пришлось остановиться на полпути и повернуть домой. Келлан посмеялся, но предложил составить мне компанию. Я выбилась из сил и чувствовала себя глупо, а потому шикнула на него, чтобы он бежал себе дальше, а сама побрела обратно, мечтая упасть на диван.

Когда запасы продуктов истощились, Келлан сходил со мной в магазин. Это была забавная, но абсолютно несуразная вылазка. Хорошо еще, что у меня не было недостатка во всяких женских принадлежностях, иначе я умерла бы от стыда. Впрочем, Келлан и так вогнал меня в краску, когда рассеянно прихватил и бросил в корзину пачку презервативов. Украдкой оглянувшись с выражением – в том не было сомнений – ужаса на лице, я схватила эту коробочку и осторожно, словно та могла укусить, вручила ему обратно. Сперва он не захотел взять ее и лишь насмешливо уставился на меня. Но мимикой и жестами я настаивала все яростнее, и Келлан в итоге забрал упаковку. Он вернул ее на полку, не уставая потешаться над моим смущением.

Быстро оправившись от инцидента, я покатила тележку по проходу, а Келлан, вполголоса подпевая убогим фоновым песенкам (он знал каждую наизусть), наполнял ее, но только теми товарами, которые я предварительно одобряла. Меня веселило его симпатичное ухмыляющееся лицо. Мы прошагали полмагазина и вступили в центральный проход, когда по радио заиграл дуэт. Келлан выжидающе взглянул на меня, приглашая исполнить женскую партию, и меня бросило в жар. Певица из меня была никудышная.