Легкомысленные - С. Стивенс (2014)

Через некоторое время я немного успокоилась, но тут перед моим лицом повис самый здоровый паук, какого только видело человечество. Нет, я привыкла считать, что вполне трезво относилась к грызунам, насекомым и паукообразным. Я прекрасно понимала, что они играют свою роль и имеют место в круговороте жизни. Но этот, зависший прямо перед лицом, с десятисантиметровыми – богом клянусь – ногами, спровоцировал меня на абсолютно девчоночью реакцию: я завизжала. И не просто, а как резаная. Я выскочила из душа и немедленно заплясала по ванной. Известный танец: «Боже, я знаю, на мне есть еще, они где-то спрятались». В ту же секунду в ванную ворвался Келлан. Ради всего святого, как я могла не запереться? При виде него я окаменела. Он тоже застыл, когда увидел, как я скачу вокруг голая.

Покраснев с головы до пят, я схватила первое попавшееся полотенце.

– Ты жива?

Он огляделся, как будто после моих воплей ожидал увидеть маньяка и реки крови.

– Паук, – сказала я, мертвея.

Начать бы этот день сначала.

Келлан перевел на меня взгляд, еле сдерживая смех. Ему пришлось закусить губу, и улыбка, оставшаяся на его лице, стала дьявольски соблазнительной.

– Паук? – выдавил он почти невозмутимо. – Ты не умираешь?

Я нахмурилась, когда его взгляд перестал быть глупо самодовольным и скользнул по моему едва прикрытому телу.

– Придется осмотреть тебя всерьез. Исключительно ради твоего же успокоения, а то вдруг они где-нибудь еще на тебе.

Келлан сделал пару шагов ко мне, и я вдруг испытала приступ клаустрофобии в маленькой ванной.

Я перегрелась и чуть ослабела. Толкнув Келлана в плечо, я направила его к двери.

– Нет… Проваливай!

– Ладно. – Он склонил голову набок, разворачиваясь на выход. – Я буду у себя, если передумаешь.

Он недобро ухмыльнулся:

– Или если приползут новые пауки.

Как только он вышел, я захлопнула и заперла дверь. Я разожглась до предела. С этим нужно было что-то делать, но я не имела понятия что.

* * *

Келлан был весьма изощрен в заигрываниях со мною, всегда выгадывая моменты, когда Денни выходил из комнаты или поворачивался к нам спиной. При первом поцелуе в шею в присутствии Денни я потрясенно задохнулась. Келлан издал смешок и отпрянул, как только Денни озадаченно взглянул на меня. Я промямлила какую-то чушь – мол, увидела паука – и посмотрела на Келлана, который при известии об очередном пауке расхохотался и вскинул брови. Моя шея приятно пылала в месте поцелуя.

Мне все больше и больше нравилось уединяться на занятиях. Это была единственная зона, свободная от Денни и Келлана. На протяжении нескольких часов я могла думать о чем-то помимо постоянного домашнего позора. Но через несколько дней, когда я слушала лекцию о взглядах Зигмунда Фрейда на вытесненную сексуальность, тяжелые мысли неизбежно всплыли вновь.

Я не знала, как быть. С одной стороны, у меня был красивый, любящий парень, которым я восхищалась и ради которого пересекла всю страну, однако испугалась его готовности променять меня на работу. Мне было неприятно думать об этом. Он не был виноват в моей дикой реакции и все-таки передумал и вернулся ко мне почти моментально ценой огромных потерь, но опоздал. Во время его недолгой отлучки в игру вступил Келлан, теперь превратившийся в занозу.

Я вздохнула, действительно не понимая, как относиться к этому, кроме как с ощущением огромной вины. Меня сто раз предупреждали насчет Келлана. Я знала, что он за тип, и все равно попалась… Дважды. Я ненавидела мою слабость по отношению к нему и власть, которую он надо мной приобрел, тогда как у меня ее не было и в помине. Это просто выводило меня из себя.