Без надежды - Колин Гувер (2014)

– Знаю, я поступила неправильно, но не жалею об этом. Если бы пришлось повторить это ради твоей безопасности, я бы не задумалась. Понятно, что ты ненавидишь меня за ложь. Но это ничего, Скай, потому что моей любви хватит на нас обеих. Не кори себя за то, что я с тобой сделала. Я думаю об этом разговоре вот уже тринадцать лет, поэтому смирюсь с любым твоим решением. Делай, что считаешь для себя лучшим. Если хочешь, я прямо сейчас позвоню в полицию. Я охотно повторю им все, если это поможет тебе обрести покой. Если ты хочешь, чтобы я дождалась твоего настоящего дня рождения, а до тех пор останешься жить здесь, – пожалуйста. С того самого момента, как закон разрешит тебе заботиться о себе, я не буду мешать. Но что бы ты ни выбрала, Скай, что бы ни решила, не беспокойся обо мне. Мне важно знать, что с тобой все в порядке. Что бы ни ждало меня в будущем, это стоит каждой секунды тринадцати лет, которые я прожила с тобой.

Продолжая плакать и совершенно не понимая, как поступить, я снова смотрю на шкатулку. Я не знаю, что хорошо и что плохо, полагая, что в этой ситуации добро и зло поменялись местами. Мне ясно одно: я не в состоянии ответить ей сию секунду. После ее рассказа кажется, будто мое представление о справедливости лопнуло как мыльный пузырь.

Я смотрю на нее, качая головой.

– Не знаю, – шепчу я. – Не знаю, чего хочу.

Зато я знаю, в чем нуждаюсь: в передышке.

Я встаю, она сидит и смотрит, как я иду к выходу. Открывая дверь, я не в силах посмотреть Карен в глаза.

– Мне надо немного подумать, – тихо говорю я и выхожу. Холдер немедленно обнимает меня. В одной руке я держу деревянную шкатулку, другой обвиваю его шею и кладу голову ему на плечо. Я плачу, не зная, как осмыслить услышанное. – Небо, – говорю я. – Надо взглянуть на небо.

Он не задает вопросов. Он точно знает, о чем идет речь, поэтому берет меня за руку и ведет к машине. Когда мы с Холдером выезжаем на шоссе, Джек возвращается в дом.

Вторник, 30 октября 2012 года

20 часов 45 минут

Холдер не спрашивает о Карен. Он знает, что я расскажу сама, когда сумею, но сейчас не могу, пока не решу, что делать дальше.

Когда мы подъезжаем к аэропорту, он сворачивает на обочину не там, где обычно, а значительно дальше. Мы подходим к забору, и я с удивлением вижу незапертые ворота. Холдер отодвигает засов и знаком приглашает войти.

– Здесь есть ворота? – в замешательстве спрашиваю я. – Зачем же мы перелезали через забор?

– Оба раза ты была в платье, – хитро ухмыляется он. – Входить через ворота было бы неинтересно.

Каким-то непонятным образом я нахожу в себе силы рассмеяться. Вхожу в ворота, и он закрывает их за мной, но остается на месте. Я протягиваю руку:

– Хочу, чтобы ты пошел со мной.

– Уверена? Я думал, тебе хочется побыть одной.

– Мне нравится быть с тобой. Одной мне будет неуютно.

Он берет меня за руку. Мы идем по взлетно-посадочной полосе и занимаем наши обычные места под звездами. Я кладу рядом деревянную шкатулку, все еще не находя смелости открыть ее. В этот момент я вообще ни в чем не уверена. Я лежу неподвижно около получаса, размышляя о своей жизни… жизни Карен… жизни Лесли… и мне кажется, что предстоящее решение должно быть общим для всех троих.

– Карен – моя тетя, – вслух произношу я. – Моя родная тетя.

Не знаю, говорю ли я это вслух для Холдера или для себя самой.

Холдер цепляется своим мизинцем за мой и поворачивается.

– По отцу? – с сомнением спрашивает он. Я киваю, и он закрывает глаза, понимая, что это может означать для прошлого Карен. – Вот почему она забрала тебя, – понимающе говорит он, словно полностью одобряя ее поступок. – Она знала, что он делал с тобой.

Я снова киваю:

– Она ждет от меня решения, Холдер. Хочет, чтобы я что-то решила. Но я не знаю, какое решение будет правильным.