Обман зрения - Югетт Бушардо (2007)

«Сара, ты возвращаешь мне глаза!» Рафаэль сказал мне это. Он остановился посреди улицы и обнял меня. А ведь он так ненавидел устраивать представления. Выставлять себя напоказ так опасно, когда ты не можешь взглянуть в глаза смотрящему на тебя, когда один взгляд не пересекается с другим. Наше обычное поведение было крайне скромным: он опирался на мою руку, или же я брала его под руку, и это не могло поведать о наших взаимоотношениях. Рафаэль всегда держался очень прямо, озабоченный тем, как бы не сбиться с шага и предугадать возможные препятствия.

В тот день, я точно помню, я старалась описать ему изобилие деликатесов в витринах на улице Севр. Мы начали сравнивать два знаменитых магазина. Один отличался фасадом в современном стиле: стеклянные двери открывались плавно и бесшумно при приближении клиента. Одна витрина «сладкая», а вторая — «соленая», обе украшены так празднично: торты с кремовыми розами и шоколадом, усыпанные, как истинные кокетки, искрами сахарной пудры, форель, семга, подносы с заливным, изысканные блюда — дорогие и безумно сложные.

Другой магазин сохранил старинное убранство: цветочные волюты[4], эмаль на фасаде, надписи, выполненные несколько размыто на темном стекле. Прилавки манили домашним вареньем, взбитым ванильным кремом, горшочками с паштетом из зайца и иной дичи. Работники магазина, одетые в белые форменные халаты, со знанием дела занимались изготовлением блюд и по-дружески кивали знакомым клиентам, проживающим в ближайшем квартале. Никакого обмана: все продукты выращены на плодородных землях, лучшие сорта вин, копчености, приготовленные по старой рецептуре. Внезапно взволнованный Рафаэль выделяет одно слово, я уже не помню какое, но оно «пробивает окно» в его несчастье: и он снова «видит» мир глазами себя одиннадцатилетнего. И этот магазин («Винё-Маре», по названию деревни), он не раз прогуливался мимо него, не решаясь остановиться. «Когда я проходил по этому тротуару, мне казалось, что я вновь попадаю в дом моей бабушки в Лангедоке, за фермерский стол, за которым мы все обедаем. Как будто бы они пригласили меня на праздник». И вот именно тогда, как мне кажется, он произнес: «Сара, ты возвращаешь мне глаза…» И мы долго стояли, обнявшись, прямо рядом с подвальным окном, из которого поднимался душистый дымок от копченого мяса.

* * *

Конечно, мы не всегда могли быть вместе. Помимо инвалидного пособия, Рафаэль получал зарплату за уроки испанского, что он давал незрячим в Институте для молодых слепых, он также посещал собрания ассоциации, где собирались люди разных возрастов. Я же после четырех лет преподавания в лицее при университете нашла место (неполный рабочий день) в университетском офисе, организующем поездки немецких и французских студентов по программам культурного обмена. «Короче, мы — два туриста в мире работы», — вынес вердикт Рафаэль. Мы радовались возможности проводить большую часть недели после полудня вместе, свободные от всех профессиональных обязанностей.

Однажды я попросила у Рафаэля прощения за то, что не смогу провести день с ним, так как хочу сходить в кино. И вдруг он заявил, что если я не против, то он отправится со мной. Я была сбита с толку.

— Ты… хочешь пойти в кино?

— О, кино, я его обожаю! — ответил он и далее, как будто бы предложение исходило от него, сказал: — Много говорят о «Двойной жизни Вероники» после фестиваля в Каннах…

У меня свело горло, я не могла ответить, живо представив, как Рафаэль задает вопросы во время показа, смущенных или разгневанных соседей, смешки или, что еще хуже, умиление.

Он понял мое молчание: