Ключи счастья. Том 1 - Анастасия Вербицкая (1993)

«Отчего ты так стучишь, мое сердце?..»

— Я не помешаю, если сяду подле? — спрашивает он, чуть-чуть улыбаясь. Одними уголками губ.

Она кивает. Говорить от волнения она не может.

Она ждет его у могилы уже третий день.

И она знала, что он нынче придет!

Он сбоку, полузакрытыми глазами глядит на ее опущенную голову и бурно вздымающуюся грудь.

«Какая хорошенькая головка!.. — холодно думает он.

— Вам нравится этот парк? — спрашивает он с невольным оттенком снисхождения.

Ее ресницы вдруг взмахивают, И взгляд ее обжигает Штейнбаха.

— Зачем вы говорите со мной? Зачем вы сели туту? Какое вам до меня дело? Неужели вы думаете, что я пришла для вас? Почему вы вообразили, что счастливите меня, снизойдя до разговора? Разве я вас просила подойти? Просила?

Она вскочила и стоит перед ним, топая ногой. Лицо ее пылает. Глаза искрятся.

— Пожалуйста, оставьте меня в покое и проходите своей дорогой!.. Ах, да!.. Это ваш парк. Я забыла… Ну да все равно!.. Публике не возбраняется его посещать. А вы не обязаны развлекать публику. Можете уходить!

— Почему вы меня гоните?

Штейнбах улыбается. В первый раз в жизни на него кричат. Это ему нравится. Будит его любопытство. Дурно воспитанная, но очаровательная девочка, Сама жизнь!..

Не отвечая, Маня глядит на него пристально ж наивной бесцеремонностью. Так глядят на портрет.

Боже! Какие чудные брови! Но улыбка у него неприятная. Губы кривятся. А глаза остаются мрачными. Точно на другом лице.

Она вдруг падает духом и садится далеко от него, на кончике скамьи.

— Можете оставаться! Мне все равно, — говорят она с преувеличенной холодностью, избегая его упорного взгляда.

Она берет книгу и держит ее вверх ногами. Все артерии ее бурно пульсируют. Кажется, что сердце стучит в горле и веки жжет что-то. Лишь бы не разрюмиться! Вот будет скандал!

Штейнбах смотрит на книгу. Потом на рдеющие щечки.

— Что вы читаете? — спрашивает он вкрадчиво. — Какая странная печать!

Маня расширяет глаза. Замечает, что книга перевернута. И вдруг звонко, неудержимо хохочет. Над» бы рассердиться. Но смех душит ее.

— Вы не сердитесь? — подхватывает Штейнбах.

И, выждав паузу, когда Маня перестанет смеяться, он говорит робко и нежно. Так робко, что гнев Мани испаряется.

— Давайте познакомимся!.. Хотите?

Она молчит, чутко насторожившись, слушая всей душой.

— Я давно хотел подойти к вам и… не решался. Вы напрасно обвиняете меня в высокомерии. Я боюсь людей. Я очень… застенчив.

Маня порывисто оборачивается всем корпусом. Книга падает на дорожку. Маня верит сразу. Не столько словам, сколько звукам.

— Вы?… Застенчивы?..

— Да… Почему это вас удивляет? Маня загляделась и забыла вопрос.

— Какие брови! — говорит она вслух.

Он улыбается опять своей недоброй улыбкой.

— Они вам нравятся?

Маня вспыхивает. «Что я наделала!..» Но… И она уже смело встряхивает кудрями.

— Да! — гордо говорит она. — Нравятся… Очень… Я их постоянно вижу перед собой…

Он хочет насмешливо поклониться. Но она быстро поднимает руку.

— Ради Христа, не будьте банальны! Не благодарите «за комплименты»… Вы разобьете мои иллюзии. И я вам этого никогда не прощу!

С возрастающим интересом он глядит на нее.

Она его сбивает с толку. Все трафаретные приемы в обращении с женщинами, которые не меняешь из лени, оказываются здесь лишними.

И потом это никогда. Оно полно обещаний. Значит, эта девочка, без его ведома, включила его в круг своей жизни?

— Вот я сижу рядом с вами… — говорит она. — И мне кажется, что это только продолжение моих снов. У меня бывают чудные сны… Гораздо красивее, чем сама жизнь. И я часто говорю с Нами. А вы?… Любите вы ваши сны?

— Н-нет… Они скучны, как моя жизнь…

Маня опять молчит, пораженная! Какая правда в этом голосе! Какая тоска!