Милашка - Джен Сакс (2002)

К концу дня я совершенно выбилась из сил и перестала понимать, что происходит вокруг. Я не выносила, когда бросали трубку, а тут самой пришлось так поступать. Я набирала номер, ждала, когда мне ответят, и бросала трубку. После этого долго копалась в бумагах, пытаясь выяснить, кто мог позвонить из той или иной фирмы. Иногда получалось.

С другой стороны, в этом безумном режиме были свои преимущества. Если бы не беготня и нервотрепка, я бы невольно стала вспоминать Клейтона и все ужасные обстоятельства его кончины. А вслед за этим неизбежно последовало бы раскаяние, угрызения совести… К счастью, в понедельник некогда было думать обо всем этом. Конечно, я ни за что на свете не решилась бы повторить этот «подвиг», но для анализа собственного поведения просто не было времени. Я ограничилась тем, что пообещала себе никогда больше не скрывать своих чувств и вообще пореже соглашаться на свидания с малознакомыми людьми.

Если с Клейтоном все более или менее прояснилось, то о работе этого никак нельзя было сказать. Почти весь день я просидела за компьютером, но ничего толком не сделала. Лишь к концу рабочего дня дело сдвинулось с мертвой точки. В самый разгар моей отчаянной суеты в редакции неожиданно появился Пит — один из наших иностранных корреспондентов. Я сидела, бездумно и бессмысленно вперившись глазами в монитор, когда кто-то коснулся моего плеча. Я подняла голову и чуть не подпрыгнула от радости. Я знала, что Пит никогда не появляется в редакции без какого-нибудь сногсшибательного материала, а мне только это и надо было.

После дежурных приветствий Пит обрадовал меня — он привез готовую статью. Из этого следовало, что я могу спокойно заменить ею свою недописанную, а уж потом при более благоприятных обстоятельствах закончить ее. Пит работал в Лиме и часто присылал нам интересные материалы о событиях не только в Перу, но и в других латиноамериканских государствах. Причем все его материалы отличались добротностью и основательностью, чего не скажешь о многих других авторах. Пит прекрасно говорил по-испански и работал с весьма информированными источниками. Именно поэтому его публикации обычно вызывали благожелательные отклики специалистов, а читатели журнала просто визжали от восторга.

Пит провел в Перу почти весь прошлый год, а в Нью-Йорк прилетел, видимо, для того, чтобы проведать старенькую мать. Мы давно знали друг друга и даже дружили — редкость в нашей редакции. Точнее сказать, он поглядывал на меня плотоядными глазами и, похоже, был бы отнюдь не прочь провести со мной вечерок-другой. Но я всегда держала дистанцию. Правда, до сих пор не могу объяснить почему. Он был прекрасным парнем, хорошим другом, на редкость неглупым, превосходно образованным и все такое. К тому же он был недурен собой, хорошо сложен и вообще производил впечатление вполне современного и во всех отношениях приятного мужчины. Конечно, Пит был далеко не красавец, но при этом некий шарм в нем все-таки был. А что еще нужно для нормальных отношений?

Разумеется, я готова была болтать с ним до конца рабочего дня. А потом, может быть, и поужинать где-нибудь вместе, но моя мегера, то есть шеф-редактор, зыркала на нас исподлобья, готовая разразиться очередной тирадой о пользе дела и вреде бессмысленной болтовни. В конце концов я вынуждена была распрощаться с Питом, правда, пообещав, что непременно поужинаю с ним на следующий день. Меня это ни к чему не обязывало, — я сразу решила, что это будет не свидание, а самая обычная деловая встреча.

Я и представить себе не могла, что мы окажемся в одной постели. Что же я делаю, черт меня побери? Что со мной происходит? Я хочу трахаться, потому что мне нечего делать, или мне нечего делать, потому что я хочу трахаться? Боже мой, неужели я превращаюсь в нимфоманку? Или стала притягивать к себе мужиков как магнит? Может быть, я неотразима? Или они так неотразимы, что я просто не нахожу в себе сил отказать?