Жюльетта - Луиза Вильморен (2002)

В тот же день, 15 сентября, часов в пять вечера, г-жа Валандор и ее дочь Жюльетта садились в Бордо в парижский поезд. Г-жа Валандор, белокурая красавица, пухленькая, ухоженная, сохранившая в свои сорок лет, благодаря счастливому вдовству, которое позволяло ей, не чувствуя на себе никаких оков, дышать воздухом свободы, и свежесть, и цветущий вид. Ее личная жизнь состояла из череды маленьких тайн, но, поскольку она любила соблюдать приличия и отдавать дань условностям, ненавидела скандалы, всякого рода беспорядок, праздную мечтательность и недостижимое, то ей удалось дать своей дочери серьезное образование, снискавшее немало похвал от ее подруг. Превосходно воспитанная Жюльетта была, однако, мечтательной, увлекающейся, непостоянной во всем, за исключением своих фантазий, выводивших ее за пределы реальной действительности в заоблачные высоты, где и протекала ее жизнь. Трудно сказать, любила ли она князя, но в любом случае ей было приятно, как он за ней ухаживал. Она с удовольствием отмечала, с какой ревностью молодые люди и девушки ее возраста реагируют на поощряемое ею внимание, которое ей оказывал этот красивый пятидесятилетний мужчина, известный своим обаянием, своей элегантностью и хорошим вкусом. С не меньшим удовольствием она подмечала и плохо скрываемую обиду женщин, которые, будучи обделенными подобным вниманием, сердились на нее за то, что она лишала их возможности общаться с мужчиной, чья компания, более лестная, чем компания любого другого мужчины, подчеркнула бы их прелести. Жюльетте нравилось выглядеть победительницей в глазах всех этих людей. Удовлетворенное тщеславие порой может сойти за любовь, порой прокладывает ей путь, но иногда затушевывает истинные веления сердца. Море, вечерние сумерки, ветер, то чересчур горячий, то наполненный сентябрьской свежестью, привносили свою ноту в прогулки князя с Жюльеттой, и дымком взвихрившийся над дюной песок, ракушка на берегу, впервые наброшенная на плечи шаль, первый огонь в камине, букет, собранный вдвоем на опушке ночи, украшали их воспоминания переплетенными вензелями чувств. Они все более и более отдавали предпочтение гармонии природы перед гармонией партеров, и князь казался себе художником, а Жюльетта себе — Евой. Он рассказывал ей о своем крае как о нескончаемом вечере, мягким очарованием которого, звездой которого она должна была стать, и она, слушая его, видела мысленным взором леса, а в тех лесах — разгуливавших на свободе диких зверей. Князь любил Жюльетту, но ее молодость, ее еще совсем детская грация пробуждали в нем разные мысли. Он сравнивал себя и ее, обнаруживал различия и совпадения вкусов; окинув мысленным взором свое прошлое, он поместил Жюльетту на вершину горы в центре своего будущего и решил на ней жениться.

Предложение князя открыло перед ней дверь в неведомое, и она приняла волнительный эффект удивления за волнительный эффект счастья; опьяненная столь замечательной победой, но не сумев разглядеть покоренного ею мужчину, Жюльетта обратила на него свои огромные очи и прошептала: «Я согласна, да, да, я согласна». В этот момент они сидели на пляже, и она протянула навстречу губам князя припорошенные песком руки, отчего тот чихнул, не утратив, однако, самообладания. Он извлек из кармана платок и весьма непринужденно смахнул им песок с усов и с губ, после чего заключил Жюльетту в объятия, прижал ее к своей груди и поцеловал долгим поцелуем, который привел ее в ужас.