Десять мужчин - Александра Грэй (2008)

Устроившись на выступе у самого края крыши, мы читали строки из «Дяди Вани». Читали, перечитывали и вновь возвращались к началу, чтобы проникнуть в глубинный смысл слов. Обнаружив, что просидели весь день без еды, сбегали в китайскую лавочку «Все за доллар», вернулись на крышу, жевали и болтали: о его брате и моей сестре, об Англии и Калифорнии, о спектаклях, где он играл, и моем желании сыграть когда-нибудь у Режиссера. За разговорами не заметили, как угас день и зажглись огни Манхэттена. После часу ночи по крыше застучал летний дождь.

— Пожалуй, мне пора, — сказала я.

Мы вернулись на кухню, и я вдруг занервничала в ее тесноте, наедине с мужчиной.

— В таком плаще тебя тут мигом обчистят — и тачку поймать не успеешь, — засмеялся Актер, которому мое напряжение, к счастью, не передалось. — Лишняя комната есть, так что оставайся.

Через несколько минут, одолжив у Актера рубашку, я уже лежала в его «гостевой» кровати.

— Спокойной ночи, — крикнул он из-за двери, по дороге в свою спальню.

Использование Метода предполагает близость и доверие между партнерами, однако романы в классе исключались. Какой бы страстной ни была сцена, в поцелуях участвовали строго лишь губы, никаких языков, и, лежа в постели, я твердила себе, что мое тело — и божественное тело Актера, если на то пошло — не более чем «инструмент». Я очень рассчитывала, что эта унылая мантра принесет сон. Не принесла. Проведенные с Актером часы подействовали как наркотик. Меня все подкупало в Актере, не только его красота, и я уже представляла, как признаюсь Режиссеру, что он был прав, советуя встречаться с мужчинами помоложе. В плену мыслей и чувств, я несколько часов проворочалась в постели.

В шесть утра, так и не дождавшись сна, я прокралась на кухню, села за стол, вытащила «Четыре квартета» из стопки книг и начала читать шепотом, время от времени отвлекаясь на свару горластых неряшливых птиц у кормушки за окном.

Спеши, — пела птица, — в кустарнике

прячутся дети,

Затаив дыхание вместе со смехом.

Спеши, спеши, — говорила птица, — ведь людям

Труднее всего, когда жизнь реальна[20].

— Обожаю эти строчки. — Актер стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку.

Он видел, как я сижу тут, бормоча стихи себе под нос. Я смутилась и вскочила из-за стола, пытаясь прикрыть рубашкой голые бедра.

— Мне в самом деле пора.

— А позавтракать? — спросил Актер.

Бодрым шагом мы проделали немалый путь до Семнадцатой улицы, причем плащ остался висеть в квартире Актера — я решила, что пора приспосабливаться к обстановке. В кафе, за чашкой до прозрачности жидкого кофе, Актер сказал:

— Зная, что ты за стенкой, я так и не смог уснуть.

— Я тоже.

— Рад, что я не в одиночестве. — Актер глянул на меня поверх меню.

На обратном пути мы заскочили в художественную галерею, посмотрели фотографии Мэна Рэя и Андре Кёртеша. Потом Актер повел меня в свой любимый букинистический магазин, купил томик Неруды, а когда вернулись к нему, читал мне стихи на испанском.

Мы договорились о встрече следующим вечером. Снова, как и в первый раз, репетировали на крыше. Когда проголодались, Актер приготовил ужин. Далеко за полночь Актер протянул мне «мою» рубашку. Улыбнувшись повторению ритуала, мы разошлись по спальням. Спустя полчаса я все еще смотрела в потолок.

— Не спишь? Иди сюда, поговорим, — раздался из-за стены его голос — негромкий, чтобы не разбудить, если сплю.

Двуспальная кровать занимала полкомнаты, на белых наволочках метались тени от горящей свечи.

— Почему не поговорить, раз уж не спим? — предложил он, не поднимаясь с постели.

Волнуясь будто школьница, я попросила Актера сыграть на пианино, что стояло у окна, и, пока он пел, весь день собиравшаяся гроза наконец грянула.