Десять мужчин - Александра Грэй (2008)

Сам он отправился чуть раньше, чтобы успеть немного поработать, я же приехала через два дня. Гостиница, где мы договорились встретиться, с фасада выглядела древней, и сохранившиеся в первозданном виде комнаты были темны, как три века назад, но в пристроенных с тыла спальнях старая добрая Англия сдавала позиции янки. Миновав длинный стеклянный коридор, я обнаружила своего теперь уже бывшего Девственника в зимнем саду за беседой с владельцем гостиницы, нуворишем-мультимиллионером из Австралии. По завершении процедуры знакомства мы долго внимали сказке хозяина о превращении нищего в принца, а затем он вдруг повернулся ко мне с вопросом:

— Вы откуда?

— Из Англии.

— Но вы ведь не всегда здесь жили?

— Еще в Нью-Йорке жила. И в Париже.

Париж был преувеличением, зато я угодила австралийцу.

— Точно. Понятно. Интернациональная девушка!

Я улыбнулась явной попытке отпустить комплимент.

Несколько минут спустя Девственник провел меня в отведенный нам номер, где немедленно вооружился ручкой и блокнотом.

— Что здесь не так? — спросил он.

Я огляделась и предположила, падая на ложе королевских размеров:

— Кровать великовата?

— Мусорная корзина! В этом углу должна находиться мусорная корзина! — сообщил он и тут же внес данный пункт в блокнот. — Гостиницы обязаны предугадывать все нужды клиентов. И заметь, речь не о розетках для электробритв. Вместо них как раз следовало бы выпускать клей или что-нибудь иное столь же полезное.

Приверженец бритья станком, Девственник делил мужчин на таких же фанатов лезвия и на вульгарных любителей электробритв.

Пока он описывал картины — копии с гравюр девятнадцатого века на тему охоты, — стратегически представленные на кремовых стенах, я подкралась со спины и закрыла ему глаза.

— Дорогая, я работаю!

Я поцеловала его в шею, он дернулся, выронил блокнот, и мы рухнули на широченную кровать.

— Нельзя так делать, дорогая. Через двадцать минут у меня встреча с хозяином, он покажет свои владения.

— Значит, успеем развлечься. — Я снова поцеловала его в шею.

— Горю желанием осмотреть оригинальную часть дома, ту, что датируется шестнадцатым веком. И почему хозяину вздумалось затолкать нас в эту чудовищную спальню в пристройке?

— А он назвал меня интернациональной девушкой! — Я расстегнула рубашку Девственника и прижалась губами к его груди.

— Интернациональной шлюхой было бы точнее.

— Что?

— Шучу, дорогая.

— Не смешно.

— Бог мой. У нас проблемы с юмором.

Намеками на мой чересчур богатый сексуальный опыт Девственник пытался маскировать собственное чувство неполноценности, но я упорно не желала воспринимать его остроты по этому поводу.

— Я всего лишь пошутил, — настаивал он. — Мы должны уметь смеяться вместе. Это чрезвычайно важно для пары.

Разумеется, он был прав, однако в те выходные поводов для смеха почти не нашлось, и не только потому, что меня взбесила его реплика в мой адрес, но и из-за поведения Девственника. Куда бы мы ни отправились, он утыкался носом в блокнот: фиксировал расположение осветительных и прочих приборов, отмечал наличие или — не дай бог — отсутствие мыла и текстуру ткани наволочек, перечислял поставщиков джема, хлеба, свечей, постельного белья и даже фирменной писчей бумаги гостиницы; до минуты подсчитывал скорость обслуживания номеров и прикидывал, насколько расторопность хорошеньких официанток соответствует их прелестям. Список длился бесконечно, поскольку взглядом Девственник обладал острым и критическим, но чем ближе маячил конец выходных, тем более склонен был Девственник обращать этот самый взгляд на меня. В результате обиды множились у обеих сторон, но меня даже это не отпугнуло. Скажу больше: на обратном пути из Корнуолла я обнаружила, что вот-вот познакомлюсь с Родителями. Еще одна ошибка.

Дорога к Лондону вела через Уилтшир, родное графство Девственника.