На перекрестке - Ирина Быстрова (2007)

Удивлены, что у меня еще бродили какие-то мечты об идеальном мужчине? Вроде бы я закрыла эту тему, после того как моя великая любовь, Иринкин папанька, спешно исчез из моей жизни. Чепуха. Закрыть эту тему невозможно. Надо быть совсем иного склада, чтобы суметь это сделать. Или надо иметь какой-то серьезный повод, чтобы испытывать к мужикам неприязнь, достаточную для того, чтобы весело и с удовольствием прожить всю жизнь без них. Я думала, что история с Иришкиным отцом — как раз этот самый повод. Но выяснилось, что нет. Прошло какое-то время, я стала думать, что это всего лишь маленькая неувязка, что все небезнадежно, что рано или поздно… Может, это потому, что я выросла в замечательной семье (и пусть даже папа сходил налево — это ничего не меняет)?

Но хотелось, чтоб налетело и закружило. И унесло. Как с Иринкиным папашкой, только еще лучше. По-другому — извините, но нет. Впустить в свою жизнь мужчину, чтобы был, чтобы деньги приносил, чтобы заботился, чтобы все вокруг заткнулись, — мелковатая цель для меня. Да и какой резон? Если бы мне совершенно нечем было заняться в жизни — другое дело. Но у меня были Иринка, родители, работа, куча друзей — для Просто мужчины там места не было. Только для Того самого единственного.

А он все не появлялся. К тридцати все чаще стала посещать мысль: а может, не судьба? К тридцати трем мысль эта уже прочно обосновалась в моем организме, пустила там корни, собиралась даже цвести и, вероятно, плодоносить — даже подумать страшно, какими бы были эти плоды…

И тут — Павел. На идеал не похож. Внешне еще так-сяк, а внутренне совсем не тот типаж. И врать не надо хотя бы себе, что все его приколы всплыли позже, — правило первых страниц работало и тут, так что все это было видно, конечно, без деталей, но тем не менее. Но! Он готов был подстроиться под идеал. Конечно, ничего подобного сам Павел не говорил, но на нем это было написано крупными буквами. А все так и приседали мне на уши: стань уже рационалисткой, Кэт. И я стала.

Вечный спор: рациональное и эмоциональное. Жизнь — такая штука, которая не дает тебе побежать, поскакать, куда душа просит, и сотворить то, что душа просит. Потому что — о, этих «потому что» может быть тьма-тьмущая. У каждого свои. У меня лично главным «потому что» была Иринка, потом — родители. А в последнее время появилось еще одно — мой возраст. Солидный уже, что там ни говори. Нельзя многое из того, что было можно в двадцать. И нужно делать многое из того, чего не нужно было в двадцать.

И вот я сижу сейчас за моим заваленным маркетинговыми бумагами столом и думаю: а кто, собственно, сказал, что нельзя? И кто сказал, что нужно? И вообще, почему я дала столько власти этому самому «рациональному»? Хочется ему решать, где Иринке учиться, — пожалуйста. Или, к примеру, определять, какой ремонт делать, — на здоровье. Но почему он берется за вопросы, которые ему не по зубам? Какого черта он запустил свои руки в мою личную жизнь? Пардон, «какого черта» — это как раз понятно, я сама ему позволила. Хорошо, тогда изменим форму вопроса: какого черта я это сделала?

Не знаю. Все так поступают. Я, видно, решила не отставать от других. А может, вообще ничего не решала. Просто жила себе и жила, будучи ведома не тем, что хочу, а тем, что надо. Кому надо? Зачем надо?

И с Павлом вышло все не здорово. На самом деле Вика-то тут ни при чем. Вика — лишь повод расстаться с ним, не выглядя при этом стервой. Каюсь, что поделать, но когда первая волна возмущения откатилась, я подумала: это можно использовать.

Чужеродным элементом в моей жизни был этот Павел. И спасибо Вике, что не поленилась — пришла ко мне. А иначе я поддалась бы уговорам «рационального» и вышла бы за Павла замуж. И это обернулось бы полным провалом. Потому что я не тот человек, который сможет счастливо жить в семье, построенной на здравом смысле.