На перекрестке - Ирина Быстрова (2007)

— Какого черта ты собрала в кучу все цветы?! — обрушилась я на нее.

— У тебя все было неправильно, — невозмутимо ответила Люсинда. — Я где-то читала, что цветы лучше держать все вместе — у них тогда сильнее энергетика, и они лучше растут.

— Плевать я хотела на твою энергетику! — Мой голос сорвался на фальцет. — Расставь все как было!!!

Кошкина надулась и ушла курить на балкон. В этот момент зазвонил телефон.

— Да!! — рявкнула я в трубку.

— Привет! Чего рычим? — мелодично пропела в ответ Дарья.

— Потом расскажу, — прошипела я. — Слушай, если у тебя не срочное дело, перезвони мне лучше завтра днем на работу.

— Хорошо, как скажешь. Целую. — И Дарья дала отбой.

— Ну, что у тебя случилось? — спросила на следующий день Дарья.

— Гости. У меня гости из Хабаровска, — простонала я.

— Кто это? — удивилась Дарья. — Не знала, что ты обзавелась приятелями в столь отдаленных уголках нашей необъятной родины.

— Какие приятели? — взвилась я. — Сказано же — гости!

— Ага, — миролюбиво промычала Дарья, — понятно: гости — не приятели. Ну? Так кто эти люди? Колись.

— А ты ее знаешь, — вдруг спохватилась я. — Ну как же! Конечно же знаешь. Черт, я совсем забыла! Это же Люська. Люсинда. Помнишь?

— Люсинда? — озадачилась Дарья. — Из какой жизни?

— Из института, — вздохнула я.

Дарья помолчала.

— Кошкина, — добавила я.

— О! — только и выдала Дарья.

— Ага, — подтвердила я.

— С каких это пор Кошкина стала твоей подружкой? — поинтересовалась Дарья. — Вы с ней даже «здрасте» друг другу не всегда говорили.

— Это не Кошкина стала моей подружкой, — возразила я, — а я — ее. На вопрос «когда?» у меня есть только один вариант ответа — тогда, когда ей стало известно, что ей дают отпуск.

— И она вспомнила, что ты обитаешь в Питере, — продолжила Дарья.

— Точно.

— Но ты ведь не единственная с нашего курса, кто живет здесь, — справедливо заметила она. — Что ж это твоя Кошкина не упала на грудь своей, между прочим, если мне память не изменяет, ближайшей подруге Лельке? Или, к примеру, Ритке? Они ж там вместе тусовались.

— Лелька отбыла в Штаты…

— Насовсем? — перебила меня Дарья.

— Насовсем. А у Ритки свекровь лежачая. Кошкина к ней сунулась, а там…

— Обломс, — закончила за меня Дарья. — И Ритка, не будь дурой, быстро выскребла из своих тайничков номер твоего телефона, который ты ей зачем-то дала. Вот зачем ты ей давала его, Кэт?

— Работа, — ответила я. — Они у нас что-то покупали.

— Отправила бы ее в гостиницу, — подумав, посоветовала Дарья.

— Кого? — не поняла я. — Ритку?

— При чем тут Ритка! Кошкину.

— Не успела среагировать, — призналась я. — Они, можно сказать, уже топтались в дверях.

— «Они»?

— Она с детьми. Мальчики. Близнецы. Одиннадцать лет.

— Сколько же вас там на квадрат площади? — ужаснулась Дарья.

— Они и я. Иринка с Брендой у родителей.

— Слава богу! — вздохнула Дарья. — За собаку я волновалась больше всех. Все эти незнакомые люди. Такой стресс!

Вы думаете, она шутит? Ни в коем случае. Бренда — Дарьина любимица. Она относится к нашему рыжему чучелу как к малому дитяти, которому ежесекундно требуется ласка, забота и кусочек чего-нибудь вкусненького. Если поселить Бренду на несколько дней к Дарье, то обратно мы получим толстенький бочоночек на ножках, изнеженный и избалованный донельзя. Бренда это все отлично понимает, как понимает и то, что попасть в Дарьины объятия на несколько дней ей никогда не светит, так что старается использовать каждое мгновение Дарьиных визитов к нам, которое ей отпущено. Всегда сидят вместе обнявшись, с блаженными лицами, не замечая никого вокруг.

— Павел орал как резаный, — сообщила я.

— По поводу?

— На фиг, говорит, было давать слабину.

— Вот не люблю я его, ты знаешь… — напомнила Дарья.

— Знаю, — подтвердила я.