Замуж за принца - Элизабет Блэквелл

— Тоже мне замена танцам!

— Мы займемся твоим бельем. Когда чума минует, снова пойдут разговоры о претендентах на твою руку. Мы не можем выдать тебя замуж без хорошеньких нижних юбок и ночных сорочек.

— Ты думаешь, что на этот раз с моим мнением относительно выбора супруга станут считаться?

— Ну, ты же повзрослела. Я не сомневаюсь в том, что у тебя есть определенные пожелания, которыми тебе хочется поделиться с отцом.

— Конечно.

—Хм-м. — Я сделала вид. что задумалась. — Разумеется, ты мечтаешь об умопомрачительно красивом юноше. А еще он должен быть умным и, хорошо бы. повидавшим мир. Одним словом, речь идет о светском и умудренном опытом мужчине, умелом танцоре и интересном собеседнике.

Роза рассмеялась. Ее раскрасневшиеся щеки ясно указывали на то, что мои намеки на Джоффри попали в цель. Она достигла того же возраста, в котором была я, когда все мои мысли были только о Маркусе и когда я с яростно бьющимся сердцем представляла себе его поцелуи. Возможно, Роза тоже находит утешение в подобных фантазиях? — спрашивала себя я. Я надеялась, что это так. Больше всего на свете я хотела защитить ее от чумы, но кроме того, я не имела права позволить ей пасть духом.

* * *

Когда я вспоминаю то время, первым делом на ум приходят настороженность и бдительность. Как и многие слуги, я часто взбиралась на стену и всматривалась в Сент-Элсип, но с такого расстояния его участь была неразличима. Прежде всего бросались в глаза непривычно безлюдные улицы. Время от времени вдали виднелись крохотные фигурки, но привычные события, отмечавшие течение времени, исчезли. Больше не было рыночных дней, церковные колокола не призывали верующих на службу, и в полях у реки не резвились детишки. Я очень хотела узнать, как дела у Приэллы, заточенной в стенах дома вместе с ее несчастными родителями и испуганно ожидающей каждого нового дня. Такая чувствительная девушка, как она, наверняка воспринимала трагизм происходящего более обостренно, чем остальные, и я отчаянно надеялась, что чума обойдет ее семью стороной. Затем мой взгляд помимо воли устремлялся на лес за Сент- Элсипом. Где-то среди тех деревьев скрывалась сыромятня. Как там Маркус? — думала я. — Увижу ли я его когда-нибудь?

Внутри замка мы всматривались в лица друг друга в поисках симптомов болезни. Стоило кому-то кашлянуть, и все начинали озабоченно перешептываться, а обычные недомогания обсуждали, как вопросы жизни и смерти. Одна из кухарок стала предметом испуганных предположений, когда однажды утром проснулась, охваченная жаром, и не смогла подняться с кровати. Все от нее отшатнулись, и ее постель немедленно перенесли в конюшню. После этого никто не решался проявлять слабость. Но мы все были больны душевно, если не телесно. Все, начиная с мальчишек-посыльных и заканчивая немногими оставшимися в замке фрейлинами королевы Ленор, несли на своих плечах бремя страха. Мы старательно создавали видимость деятельности, нехотя исполняя свои обязанности и безмолвно вычеркивая каждый минувший день в устремлении к тому неопределенному моменту в будущем, когда мы поймем, что опасность миновала.

Изредка кто-то просил позволения покинуть замок, и ворота приотворялись, выпуская этого человека наружу. В основном у тех, кто уходил, где-то в деревне жили родственники, и они надеялись укрыться от чумы на отдаленной ферме своей сестры или кузена. Горевать меня заставило расставание лишь с одним человеком. Минула всего неделя нашего заточения, когда по замку разнесся слух, что ушла миссис Тьюкс. Она попросила, чтобы королеве сообщили о ее решении, и покинула замок под покровом ночи, не сказав на прощание ни слова ни одной из своих подопечных. Все расценили это как зловещий знак, потому что эта женщина посвятила свою жизнь служению королю. Никто и представить себе не мог, что она нас бросит.