Замуж за принца - Элизабет Блэквелл

К моему немалому облегчению, другой союз вскоре привлек внимание обитателей замка и стал главной темой их пересудов. Столкнувшись с открытым обожанием со стороны такой хорошенькой служанки, как Петра, большинство мужчин, окажись они на месте Дориана, не преминули бы воспользоваться этим шансом. Со своей стороны, она с удовольствием включилась бы в эту игру и, возможно, позволила бы ему несколько раз прижать себя в углу, прежде чем отвергнуть его ухаживания. Хотя она в совершенстве обладала искусством привлечения к себе внимания мужчин, добродетель, присущую Петре, не смогли замарать даже придворные интриги. Она верила в любовь.

И Дориан оказался настолько увлечен — или настолько коварен, — что признался ей в этом чувстве. Сначала они всего лишь перебрасывались ничего не значащими замечаниями во время ужина, когда Петра помогала накрывать столы. Вскоре они уже перешептывались в Большом Зале еще до ужина, а затем принялись бросать друг на друга дерзкие и настолько откровенные взгляды, что это стало заметно всем присутствующим. Петра несколько недель отшучивалась и отмахивалась от моих вопросов, заверяя меня, что это всего лишь легкий флирт. Меня ее заверения не убеждали, и мои подозрения только усилились, когда я случайно наткнулась на нее на черной лестнице, и она при виде меня поспешно сунула в карман передника какую-то бумажку.

— Что ты читала?

Обычно мне была чужда подобная прямолинейность, но что-то в ее поведении меня очень обеспокоило. К чести Петры, она не стала отпираться или отмалчиваться, а просто достала записку из кармана и протянула мне.

Она была написана твердым и размашистым почерком. Начертание букв оказалось очень непривычным и витиеватым, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы прочесть то, на что я смотрела. Это было любовное стихотворение, описывающее страсть рыцаря к даме, которая не могла ему принадлежать. Мне приходилось читать и гораздо более неуклюжие творения, и когда в самом его конце я увидела огромное Д, снабженное множеством завитков, я удивилась тому, что Дориан является автором столь искусного произведения. Мне всегда казалось, что он скорее склонен к юношескому бахвальству, чем к романтичной задумчивости. Возможно, он откуда-то списал стихотворение? — подумала я, но не стала делиться своими подозрениями с Петрой.

— Это от Дориана? — спросила я.

— Да. — Ее губы изогнулись в робкой улыбке. — Он передал мне записку перед ужином.

— Значит, он воображает себя рыцарем? — поинтересовалась я.

Петра озадаченно уставилась на меня. Внезапно я все поняла.

Петра умела читать, но она училась по книжке, в которой все буквы были правильными и аккуратными. Что касается стихотворения Дориана, то он с таким же успехом мог написать его на иностранном языке.

— У него очень необычный почерк, — поспешила успокоить ее я. — Сказать тебе, что, как мне кажется, тут написано?

Водя пальцем по строчкам, чтобы Петра смогла проследить за тем, что я читаю, я озвучила каждое слово. Я старалась читать совершенно бесстрастно, стараясь не вкладывать в текст своих чувств и нигде не делая ударений. Я понимала, что Петра слышит не мой голос, а голос Дориана. Закончив, я ощутила необъяснимый укол ревности, завидуя тому, что Петра, а не я, стала источником вдохновения автора этих стихов. Маркус очень добр, но он не из тех, кто признается в любви цветистым рифмованным слогом, и я сомневалась, что когда-нибудь получу от него любовную записку или стихотворение.

Петра забрала из моих рук листок бумаги и сложила его аккуратным квадратиком.

— Я знаю, что ты меня осуждаешь.

Меня неприятно удивил ее вызывающий тон, и я поспешила заверить Петру, что никогда не подвергала сомнению правильность ее решений. Это было ложью, но, похоже, ей очень хотелось мне верить.