Украденное счастье - Тарокнахт Гонгопаддхай (2007)

— Ты уж совсем ничего не соображаешь, Шема! Что так кричишь? Гопала разбудишь!

— Пускай просыпается. Нечего днем спать.

— Как ты не можешь понять, что если он проснется, опять будет просить есть, а что я ему дам?

— А я кое-что принесла ему. — И Шема вынула из кармана несколько бананов и огурцов.

— Где же ты достала? — спросила Шорола.

— Не твоя забота.

Бывало, что в доме ничего не оставалось съестного. Тогда Шема шла к соседям, помогала им по хозяйству, и они платили ей как могли, а Шема на заработанные деньги что-нибудь покупала. Таким образом, даже когда в доме Бидхубхушона есть было нечего, Гопалу не приходилось голодать. А иногда Шема приносила еду не только для Гопала, но и для всех. Если же ей не удавалось ничего заработать, она брала понемножку из своих сбережений.

Шорола была глубоко тронута любовью Шемы к Гопалу.

— Это ты, Шема, настоящая мать Гопалу, — сказала она.

— В таком случае, ты кто? Его тетка? — спросила Шема.

— Да, конечно, родила его я, но воспитала ты! — улыбнулась сквозь слезы Шорола.

Доброе сердце Шемы совсем растаяло. И обе они, растроганные, пошли будить Гопала.

Тем временем Бидхубхушон, надев чистое дхоти, направился в контору. Оказалось, что бабу, который обещал Бидху помочь, отдыхал после обеда.

Напрасно Бидху обращался ко всем слугам, прося их сообщить о его приходе. Никто не решался разбудить господина. Был среди них слуга по имени Рама. Бидхубхушону он показался симпатичнее других, и Бидху попросил его:

— Рама, мне сегодня совсем нечего есть. Ты окажешь мне большую услугу, если доложишь обо мне хозяину.

— Ах, скажите, какой важный господин! Верно, ты разгневаешься, если я не доложу, может, прибьешь даже? — с усмешкой ответил ему Рама.

— Мне сегодня нечего есть! — повторил Бидхубхушон.

— Ну и что же?! Сколько людей жалуются, что им нечего есть, а заведется пайса, так тут же бегут за вином.

— Да как ты смеешь! Ты еще скажешь, что я и опиум курю? — вспылил Бидхубхушон.

— Почем знать? Вот что, тхакур. Не валяй дурака, перестань шуметь. Лучше садись и жди. Бабу проснется, тогда и поговорим. И помни: здесь горячих не любят, а прислуживать тебе никто не обязан.

От столь «любезных» слов у Бидху даже слезы выступили на глаза. Но он понял, что теперь ему не до обид, сел на скамейку в дальнем углу и стал ждать. Не обращая на него внимания, Рама и другие слуги улеглись отдыхать.

Незаметно подошел вечер. Стало быстро темнеть. Контора находилась далеко от дома Бидхубхушона, и он уже подумывал, что пора возвращаться домой, как вдруг из-за стенки донеслось: «Рама, Рама!».

Это проснулся бабу. Бидхубхушон решил еще подождать. Рама спал. Но другой слуга уже вскочил на ноги, и когда Рама не откликнулся на вторичный зов, этот слуга разбудил Раму, ущипнув его.

— Иду, иду! — воскликнул Рама и вскочил, протирая глаза.

Бидхубхушон напомнил ему:

— Рама, теперь-то ты скажешь обо мне бабу?

Рама заглянул в комнату.

— Ты все еще здесь, тхакур? — удивился он и пошел к своему господину, так ничего и не пообещав Бидху.

А бабу начал отдавать распоряжения Раме:

— Помни, сегодня суббота. Придут Шем-бабу, Чондро-бабу и остальные. Вино в доме есть?

— Вино? Бутылка портвейна и бутылка виски.

— Как так? Почему только одна бутылка виски? Помнится, их было три.

(Конечно, Рама две бутылки выпил сам, но бабу даже не подозревал об этом.)

— Всегда я говорю, что не хочу отвечать за ваше вино. Тогда пять бутылок выпили. Вы сами счет им потеряли! — обиделся Рама.

— Пя-ять? — удивился бабу.

— Сколько вы мне велели принести, столько я и принес.

— Так. А ведь Шем-бабу много не пьет. Он все отца слушает и боится согрешить, чтоб не пришлось потом ходить с бритой головой. Ну да ладно!

После этого бабу заглянул в гостиную через окно в перегородке и спросил:

— А это еще кто?