Победить тьму... - Барбара Эрскин (2004)

— Пошли. — Она тащила его от брата в сторону деревьев.

— Брид! — Гартнайт вернул ее. Он быстро пробормотал ей что-то, она кивнула, по-прежнему крепко сжимая руку Адама. Туман вновь опустился на холм, и они попали в его полосу, когда Адам увидел вдалеке две приближающиеся фигуры. Было ясно, что Брид не имела намерения позволить ему встретиться с ними. Через несколько секунд они с Брид скрылись в тумане, а визитеры исчезли из поля зрения.

Она шла впереди, уверенно распознавая ориентиры, которые он не мог видеть, и очень скоро они оказались на том месте, где он впервые увидел ее.

Он нервно озирался вокруг. Наверняка Гартнайт и оба незнакомца находились в нескольких шагах от камня. Он взглянул назад и увидел маячившие во мраке контуры камня, затронутые теперь ранним утренним солнцем. Ни Гартнайта, ни его непрошеных визитеров не было видно.

— Кто они? — Адам жестами задал этот вопрос.

Брид пожала плечами. Ясно, что вдаваться в объяснения было слишком сложно, а она по-прежнему испытывала страх. Она потянула его за руку и, приложив палец к губам, вновь возглавила спуск с холма. Гартнайта и след простыл.

День был испорчен. Брид явно боялась и, хотя и села рядом с ним, когда он указал на укрытый от обозрения валун, с которого они могли просматривать долину, по-прежнему озаренную солнечным светом, через несколько минут поднялась.

— До свидания, А-дам. — Она взяла его за руку и слегка дернула.

— Я могу прийти завтра? — Он был не в состоянии скрыть тревогу в голосе.

Она улыбнулась и пожала плечами.

— Завтра?

Но как передать жестами слово «завтра»? Он также пожал плечами, признав поражение.

Она покачала головой и, слабо махнув рукой, повернулась и бесшумно побежала назад вверх по склону. Разочарованный, он вновь тяжело опустился на валун.

На следующий и на второй день ее не было. Он дважды снова взбирался на холм и дважды весь день искал их хижину и камень Гартнайта, но не обнаружил никаких признаков ни того ни другого. Оба раза он возвращался домой разочарованный и озадаченный.

— Где ты был весь день? — Отец сидел напротив него в холодной столовой.

— Гулял. — Руки мальчика нервно сжали нож и вилку, и он положил их на тарелку.

— Сегодня на почте я встретил миссис Джилспай, она сказала, что ты не ходишь играть с ребятами.

— Не хожу, отец.

Как мог он объяснить косые взгляды, смешки?

Он изучал с повышенным вниманием рисунок на своей тарелке, как будто фиксируя сетчаткой глаза тонкие узоры листьев плюща по ее краям.

— Ты собираешься возобновлять учебу? — Пастор проявлял настойчивость. Его глаза налились кровью, вокруг них обозначилась краснота, его руки слегка тряслись. Когда его тарелка наполовину опустела, он перестал есть и отставил еду в сторону. Адам не мог отвести взгляда от остатков ужина отца. Когда он сам оставлял что-нибудь недоеденным, ему, как правило, читалась лекция о расточительстве и приказывалось не выходить из-за стола и доедать до конца. Охваченный неожиданным возмущением, он желал набраться смелости сказать что-нибудь, но промолчал. Атмосфера в комнате становилась напряженной. Он ненавидел это и, наконец, осознал, что ненавидит своего отца.

Он с удрученным видом покачал головой, когда отец предложил ему бисквит, оставшийся на буфете, и сидел, понуря голову, в то время как Томас, явно обрадованный тем, что ужин закончился, быстро прочитал благодарственную молитву и поднялся из-за стола.

— Мне нужно написать молитву. — Это было сказано с почти извиняющейся интонацией.

Адам взглянул на него. На какое-то мгновение его охватило чувство сострадания, когда его глаза встретились с глазами отца. В следующий миг он отвел в сторону уже холодный взгляд. В конце концов, в их несчастье виноват отец.

— А-дам! — Она подкралась к нему, когда он лежал на траве, закрыв глаза рукой от ослепительного солнца.

Он убрал руку и улыбнулся, оставаясь лежать.