Победить тьму... - Барбара Эрскин (2004)

— Яблоко хорошее. — Она опять кивнула.

— Брид, почему тот человек так разозлился, когда я пришел в твою деревню? Кто он? — Он старался объяснить этот вопрос жестами.

Она смотрела на него, и на мгновение ему показалось, что она поняла вопрос. Быстрая искорка, мелькнувшая в ее взгляде, и неожиданное напряжение плеч выдали ее, но она покачала головой и улыбнулась.

— Яблоко хорошее, — повторила она.

Расстроенный, он пожал плечами. Затем его осенила идея.

— Я буду больше учить тебя английскому языку, — объявил вдруг он. — Тогда мы сможем нормально общаться.

Его уроки продолжались все лето. Адам, рюкзак которого был набит песочным печеньем, ячменными лепешками или шоколадным тортом, быстро полюбившимся Брид, встречался с нею длинными вечерами, или в конце недели, или на каникулах. Большую часть времени они проводили на южном склоне холма, не делая попыток идти в ее деревню. Он подбивал Брид рассказать ему, кто тот человек, но она пожатием плеч переводила разговор на другую тему. Одно было ясно: кем бы он ни был, она очень боялась его. Пару раз они навещали хижину, в которой жила, как он понял, лишь в летний период ее мать, так что Гартнайт мог находиться неподалеку от места своих граверных работ, поскольку резьба по каменной глыбе составляла его главное занятие. Зимой он, видимо, работал в мастерской с людьми, которые ему помогали, но резьба по камню носила особый характер: в нем заключалось что-то особое, так что ему приходилось работать с камнем на месте. Иногда они сидели и часами наблюдали за ним, в перерыве он тоже присоединялся к занятиям языком, а его стамески, молотки, кернеры и шлифовальные камни, аккуратно сложенные в ряд, лежали рядом с ним.

Брид была очень способной ученицей и очень разговорчивой, вскоре она преодолела опасения, что не сможет общаться со своим компаньоном. Адам же, со своей стороны, уже обнаружил на основании плачевных оценок по латыни и французскому языку, что языки не являются его призванием. Он с трудом произносил слова, которым она старалась обучить его, и плохо их запоминал, хотя ему нравилось, как она до слез смеется, когда он их повторял. Ее беглая речь, с другой стороны, позволяла ей легко избегать его вопросов, когда она хотела этого, и в конце концов он перестал спрашивать о ее деревне и людях. Цыгане, полагал он, должны быть скрытными, и этим выводом ему пришлось довольствоваться.

Джинни Бэррон, обнаружив, что шоколадные торты — один из способов порадовать Адама, стала делать их чаще, а двое молодых людей вместе проводили время, загорая и плескаясь в жару в ручьях. Адам не делал попыток видеться с ребятами, с которыми когда-то дружил. Он не знал — да и не пытался узнать, — избегают они его по-прежнему или нет. Он редко виделся с отцом, который сам стал последнее время чаще задерживаться. Если бы он знал, что Томас больше времени стал проводить в исступленных молитвах, запершись в пустой кирхе, это могло бы вызвать в нем искру сострадания, он смог бы осознать замешательство, одиночество и смятение отца, но он вообще не позволял себе думать о нем. В его жизни существовало лишь трое взрослых, которым он доверял: Дональд Фергюсон, один из его школьных учителей, Джинни Бэррон и Джемма, мать Брид.

— А-дам, сегодня мы идем смотреть орлов. — Брид обожала его книгу о птицах. Она разглядывала ее страницы и называла имена многих птиц на своем языке, имена, которые он никак не мог запомнить. К его удивлению, она не умела писать, и он добавил обучение этому к своим урокам, утешая ее, когда она неумело обращалась с карандашами, и нахваливая, когда они, к удивлению обоих, обнаружили, что она умеет рисовать.