Ключи от рая - Мейв Бинчи (2008)

Она улыбнулась и похлопала меня по руке, отчего с моей вилки свалились макароны. Я почувствовала себя так, словно жизнь кончилась, если это все, что она может сказать, и всю дорогу до дома гнала перед собой камушек, что было глупо, потому что я исцарапала носки моих новых красивых туфель.

Мама собиралась пойти по магазинам, но я сказала, что я занята. Я боялась, что если я пойду с ней в супермаркет, то сделаю какую-нибудь нелепость. Вместо этого я пошла домой и улеглась на свою кровать и думала о том, как мне будет сорок или еще больше и вся жизнь будет позади. Я включила радио, там передавали что-то ужасно заумное про Джеймса Джойса и про ненормальных иностранцев, приехавших сюда.

Там была девушка, бравшая интервью у какой-то девочки-янки, которая встречала свое шестнадцатилетие, мотаясь со своей мамой на экскурсии, посвященные автору «Улисса». Ладно, пусть я плохая, но я никогда так не сделаю.

А эта Джун, имевшая итальянскую фамилию Арпино или что-то вроде, сказала, что у нее должны быть родственники в Ирландии по фамилии О’Лири и что они были родом из Россмора, как и мы, и с Северной окружной дороги, как папина семья. И тут до меня дошло. Вдруг это моя кузина?

А вдруг Джун Арпино и ее семья поможет мне поехать в Нью-Йорк, чтобы работать в закусочной?

Я стала лихорадочно собирать информацию. Она остановилась в дешевом отеле, который похож на тюрьму в Восточной Европе. Я позвонила на радиостанцию, и они сказали мне, что этой девочки, Джун Арпино, у них нет, это интервью было взято на улице днем; но они дали мне телефон отеля и сказали, что им позвонили уже половина населения страны и все стремятся в этот отель.

Представить только! А вдруг они все хотят получить работу в закусочной. Люди такие странные. Так что мне тоже нужно попасть туда, хотя бы ради смеха.

Мама постучала в дверь моей спальни. Она сказала, что искала себе юбку, но ни одна ей не подошла, и вместо этого она купила юбку мне. Юбка была очень симпатичная, из розового вельвета, совсем не то, что она покупала обычно, — вещи, которые постыдились бы надеть дети в сиротских приютах девятнадцатого века.

— В папиной семье никто не уезжал в Америку, кто-нибудь с Северной окружной дороги? — спросила я.

— Да, его дядя уехал после какой-то ссоры или разрыва, никто уже не помнит причины. И никто не знает, где они теперь. Боюсь, дорогая, они вряд ли тебе помогут в твоей затее с закусочной. — Ей было искренне жаль.

— Кажется, я нашла их, — сказала я и все рассказала маме.

Как ни странно, она заинтересовалась и выглядела довольной. Просто удивительно.

— Пойдем, — сказала она.

Внутри отель быль столь же ужасен, как и снаружи. Он был полон людей, и, можете себе представить, здесь были даже некоторые из противных папиных кузин, и все они в возбуждении переговаривались, и в центре всего этого стояли две американки, которые, видимо, и были Джун и ее мать.

Джун была вылитая я, мы были как две сестры. И на ней была розовая вельветовая юбка. Мама и другие переговаривались пронзительными голосами, и мама рассказывала все ужасные подробности ссор с папой и о том, что он никогда не извиняется и она уже просто больна оттого, что только она может положить ссоре конец, попросив прощения.

Тут неожиданно в разговор вступила мать Джун и сказала, что, если бы она имела возможность начать жизнь заново, она бы обязательно больше прощала отцу Джун, и тогда он, может быть, не ушел бы к этой дрянной молодой женщине, от которой у него уже двое детей…

Я разговаривала с Джун, и нам было не до этой истерической ерунды. Она на год моложе меня, но это не имело значения, они там взрослеют гораздо быстрее. И мы думали: разве это не чудесно, что мы родственники, но никогда не знали о существовании друг друга?