Ключи от рая - Мейв Бинчи (2008)

Я видела, что аудитория одобрительно кивала.

Я всегда улыбалась, когда рассказывала о Малке.

Мы провели вместе очень много времени после случайной встречи в кибуце. Моя мама думала, что она приличная еврейская девушка, и не знала, что она приехала из города фанатичных католиков, которые к тому же поголовно поклоняются какому-то языческому источнику в глубине леса. Если бы вы это только видели. Берегите дружбу, говорила я им, а затем объясняла преимущества поездки в отпуск с подругой, а не с супругом.

Потому что если ваш супруг не хочет посещать выставки и достопримечательности или заниматься шопингом, а будет сидеть за столиком кафе на площади, разглядывая чужестранцев, то лучше вам поехать в отпуск с подругой.

Когда я начала работать в его семейной фирме, Макс всегда восхищался тем, что я нашла свой путь в бизнесе: арт-туры, художественные классы, бридж-клубы для дам или литературные группы. Он восхищался мной, однако очень сдержанно и беспристрастно.

Видите ли, оглядываясь назад, я понимаю, что Макс на самом деле не любил меня, не любил так, как об этом пишут, или поют, или мечтают. И у меня не было повода думать, что он любит кого-нибудь еще. Я говорила себе, что, возможно, у него невысокие сексуальные потребности, в отличие от мужа Малки в Ирландии. Нет, я уверена, что он не любил никого другого, он просто рассматривал меня и других женщин в качестве партнеров по бизнесу. Он выбрал такой путь.

Какое-то время я считала, что, если я буду стараться нравиться ему — стану лучше одеваться, похудею, буду более оживленной, — он полюбит меня. Но моя подруга Малка убедила меня, что это вряд ли сработает, потому что дело не в этом. В противном случае все стройные, с приятной внешностью и живым характером женщины были бы очень счастливы, но мы знаем — они ведь нас окружают, — что многие из них очень несчастны.

Малка добавила, что я смешная, и красивая, как бутон, и остроумная, как кнопка, и еще произнесла дюжину нелепых ирландских фраз, и я начала во все это верить и обрела необъяснимую уверенность в себе. И, оглядываясь назад, я вижу, что почти все время чувствовала себя счастливой.

Несчастлива в эти годы я была тогда, когда моя мама пилила меня по поводу замужества. Это было то время, когда я изнуряла себя, ничего не ела и просиживала по десять часов в офисе, после чего следовали приемы, — я не была счастлива тогда.

Но когда родилась Лида, моя красивая, моя чудесная дочь, я была счастлива и никогда не переставала ею быть. У меня был дневник, куда я записывала все, чем мама раздражала или огорчала меня, и я старалась не делать этого сама.

Но мир изменился.

Я не представляю, чтобы я могла предложить Лиде рассмотреть варианты замужества, прежде чем уйдет ее красота.

Это было бы похоже на жизнь на чужой планете.

К этому времени моя мама тоже изменилась, она стала нормальным здравомыслящим человеком. Когда я была молодой, это было совсем не так, и я ничего не могла с этим поделать, но тем приятнее было убедиться позднее, что все стало по-другому.

Малка говорила про свою мать то же самое. Ее мать успокоилась, только когда появился внук. Но все же я не думаю, что миссис О’Брайен была столь трудна в общении. Как все люди ее возраста, очень суеверная, конечно, и болезненно воспринимающая то, что другие люди в Россморе могут сказать или подумать, но, в сущности, она была хорошим человеком.

Однако Малка говорила, что миссис О’Брайен была очень нетерпелива, когда была молодой, поэтому я считаю, что с годами люди становятся добрее.