Одержимость - Сьюзен Льюис (1996)

Слезы облегчения появились на глазах Кори. Конечно, расспросят Полу. И Пола расскажет о Люке. Теперь дело времени, когда… Он снова заговорил, но от страха она ничего не понимала. Она с трудом пыталась собраться с мыслями, переводила дыхание, не зная, куда деваться от зловония.

— …поэтому они думают, что я все время у себя в квартире. И поэтому я не могу долго оставаться с тобой. На случай, если они постучатся в дверь, я оставляю включенным душ или телевизор, понимаешь? Но ты, Кори, не беспокойся, я буду приходить. И недолго продержу тебя здесь. — Он засмеялся, потер пальцами глаза. — Никогда не думал, что все пройдет как по маслу. — Он захихикал. — Я просто вышел через задний ход из твоей квартиры, потом пробрался по аллее, сел в старую машину, ту, на которой возил проституток.

Издерганные нервы Кори были на пределе. Но предстояло кое-что и похуже.

— Они меня, конечно, подозревают, — признался Люк. — Но Аннализа их разуверила. — Он тяжело вздохнул, точно пытаясь сбросить груз печали. — Понимаешь, я был около ее дома, когда ты исчезла. Она меня не впустила. Я и не сомневался, но должен же был обеспечить себе алиби. На самом-то деле никто не знает точного времени исчезновения. Да, им известно, ты не села в машину, не села на самолет. Поэтому после того, как я… — Он посмотрел на нее, и их взгляды встретились. — Я не хотел причинить тебе боль, Кори. Но выбора не было. Не мог же я посадить тебя в машину и приехать к Аннализе, нас бы увидели. Поэтому я вернулся к тебе в квартиру в темноте, времени было полно, полет в Лос-Анджелес долгий.

— Но ведь отец должен был встретиться со мной… — прошептала Кори.

— Да, но он опоздал. Иначе… Впрочем, он ведь опоздал. И все обернулось хорошо.

Они молчали. Солнце уже не проникало сквозь дверные щели, значит, сейчас ночь. Долго ли он пробудет здесь? Невероятно, но Кори не хотела, чтобы он ушел. Она боялась остаться наедине с духами женщин, умерших страшной насильственной смертью.

— А почему Аннализа не впустила тебя? — выдохнула Кори хрипло и скрипуче.

— Она сердится на меня.

— Из-за Октавии? Она узнала про Октавию?

Голова его резко дернулась. Он рассмеялся горьким, истеричным смехом.

— Можно сказать и так. — Потом Люк вдруг вскочил. — Мне пора. — Он вынул из кармана повязку для глаз, кляп и свежую веревку.

— Нет! — с криком отшатнулась она. — Пожалуйста, Люк!

— Извини, — тихо проговорил он. — Но я должен.

— Нет, умоляю тебя, Люк. Не оставляй меня здесь. Пожалуйста, Люк, я все сделаю… Нет! — кричала она, когда он пригнул ее голову к полу. Пряжка от сумки, все еще висевшей у нее на боку, врезалась в бедро. «Это нож, вот оно, начало, он собирается сделать со мной то же, что и с проститутками», — мелькнуло в мозгу девушки. — Люк, остановись! Пожалуйста, пожалуйста, нет! — От нарастающей истерии она не кричала, а каркала. — Люк, не делай этого, пожалуйста! — Фитцпатрик завел ей руки за спину, значит, это не нож!

— О, моя сумка, — в просветлении прорыдала она. — Боже мой, это же моя сумка.

— Что? Что такое? — спросил Люк, поворачивая ее к себе. — Она мешает?

— Да, — выдохнула Кори не в силах смотреть на него сквозь слезы.

— Ну вот, — он снял и положил сумку на пол перед ней. — Так лучше?

Кори тупо кивнула. И снова зарыдала, когда он стал завязывать повязку вокруг глаз.

— Я не хочу здесь оставаться, Люк, — всхлипывала она. — Не оставляй меня здесь.

— Я ненадолго, обещаю тебе.

— О Люк, пожалуйста, пожалуйста, прекрати все это.

— Ш-ш, — сказал он, поднимая ее голову, чтобы завязать ей рот. — Сперва мне надо покончить с Аннализой. Я должен заставить ее понять: если я потеряю тебя, я вынужден буду убить ее. Но если мы пойдем таким путем… В общем, ты нам поможешь, Кори. Ты должна помочь мне и быть со мной. Я знаю это.