Одержимость - Сьюзен Льюис (1996)

Люк подтолкнул ее к кровати, спустив бретельки рубашки с плеч, стянул ее через ноги, и она повисла у него на руке. Кори посмотрела на Люка, отчаянно желая прикрыться, но стоило ей только заслонить грудь руками, как он отнял их и прижал к подушке.

— Ш-ш-ш, — прошептал он, — не двигайся.

Она смотрела, как он раздевается, весь какой-то голубоватый в свете луны, она видела мощную мускулатуру на ногах, руках, плечах и его великолепный фаллос… Он гладил ее и следил за своей рукой.

— Раздвинь ноги, — прошептал он.

Кори послушно подчинилась, пытаясь подавить волну смущения, взглянула на него, ожидая, что он ляжет на нее, но он еще воздержался.

— Что ты сейчас хочешь? — ласково спросил Люк.

— Тебя, — прохрипела она.

Он улыбнулся:

— Какую именно часть меня?

Она не была уверена, верно ли поступает, но протянула руку и дотронулась до его естества.

— Вот это, — робко ответила Кори.

— Назови, — потребовал Люк, наблюдая за ее рукой.

А что говорить-то? О Боже, она опять выглядит дурой.

— Я хочу вот это, — повторила она.

— Так скажи, что ты хочешь мой…

Кори тотчас вспыхнула, но, собрав все свое мужество, прошептала:

— Я хочу твой…

— А где ты хочешь, чтобы был мой…

— Здесь, — она робко показала рукой.

Но он не смотрел.

— В своей… Ну скажи мне, что ты хочешь мой… в своей…

Она почувствовала себя такой несчастной, что язык ее заплетался. Она ощущала себя ужасно наивной, а саму ситуацию абсурдной, но заставила себя повторить. Он продолжал говорить так тихо, что Кори его почти не понимала. Потом Люк снова опустил голову и посмотрел на свои руки. Он возбуждал сам себя.

— Попроси меня поцеловать твои сиськи, — простонал он.

Кори подчинилась, отчаянно напоминая себе, что он самый лучший мужчина в мире. Конечно, у него все по-другому, его желания более утонченные, чем у всех остальных, но она ненавидела грубость, глаза его бесстыдно шарили по ней, она вся напряглась, ей казалось, Люк видит кого-то другого, а может, вообще никого. Глаза его остекленели, он как будто сдерживал свою страсть, желая продлить любовную игру, в которую играл только он один.

Потом Люк сел, и спальня огласилась потоком отборной брани. Он больно тискал ее грудь, но даже не смотрел, что делает, требовал только повторять за ним невероятно грязные слова, с такой быстротой слетавшие с его губ, что она не успевала.

— Говори, говори, говори! — задыхаясь кричал он. — Черт тебя побери, ну говори же!

Не зная, что говорить, Кори в какой-то ужасный миг захотелось расхохотаться.

— Люк, — робко прошептала она, — ты не думаешь, что нам следует… Что мы должны кое-что использовать?

Он замер, непонимающе уставился на нее.

— Презерватив, — сказала она глухо. — У тебя есть?

Его губы изогнулись в улыбке.

— Конечно, если ты настаиваешь. — Он наклонился вперед, открыл тумбочку. — Ну вот, — он стал любовно натягивать резинку, — ну дай мне услышать, как сильно ты просишь всадить в тебя мой… И как ты хочешь — в рот, между ног или в задницу?

Глаза Кори округлились от ужаса. Больше она уже ничего не хотела. Правда, пусть он не думает, будто она не от мира сего, этакая скромница, но все его разговоры ее уже достали и, если честно, испугали. И когда он подробно стал описывать, что собирается с ней делать, Кори пролепетала:

— Люк, Люк, не знаю… я хочу сказать, я никогда такого не делала…

— Тише, тише, — он устроился рядом. — Все будет хорошо. Ты потрясающая, — бормотал он, гладя ее по животу. — Теперь я хочу тебя, прямо сейчас. — Он пальцами вошел в нее, зашептал, касаясь губами ее губ. — Не бойся, я не сделаю ничего такого, чего ты не хочешь. Обещаю.

Он лег на нее, поцеловал так нежно, что страхи Кори вмиг улетучились.