Одержимость - Сьюзен Льюис (1996)

— Ой, ну ладно, надо дать парню шанс. Мы уже и так заставили его поволноваться. Позволим ему подготовиться к предстоящей атаке. И знаешь, вполне обычное дело — предупредить субъекта накануне разоблачения. Давай-ка я тебе налью чего-нибудь. Люк направился к бару. — Кстати, ты сегодня потрясающе выглядишь.

— Спасибо, — Кори отвела глаза.

— Эй, не злись на меня за вчерашнее, а? Я же тебе все объяснил.

— Да, все равнозначно тому вечеру, когда я была здесь в последний раз.

— О чем это ты?

— Мне Аннализа сказала. Что наша ночь не имела для тебя значения. И раз уж мы заговорили об этом, интересно, зачем ты ей открылся?

Люк тяжело вздохнул и усадил Кори на диван.

— Мне казалось, ты уже все поняла сегодня утром. Я хочу избавиться от нее.

— А при чем тут наши с тобой отношения? Ты даже не подумал, как это скажется на нашей с Аннализой дружбе?

— А что, Аннализа так много для тебя значит, больше чем я?

— Мы сейчас не об этом.

Люк улыбнулся:

— В общем, я даже рад. Ей очень нужна подруга, ты ее никогда не подведешь.

— Принимая во внимание, что сейчас я здесь.

— Она никогда не узнает. По крайней мере — не от меня.

Он держал Кори за руку и мягко поглаживал ее ладонь большим пальцем. Ее точно магнитом тянуло к нему. Она попыталась отвести взгляд, потребовать объяснений, но Люк притянул ее к себе и нежно поцеловал в губы.

— Извини, — прошептал он. — Но я просто не мог не поцеловать тебя.

Кори не помнила, как оказалась с ним в постели, самое главное — как он сумел уговорить ее привязать к кровати.

Ей это совершенно не нравилось. Распластанная, на простынях — унизительная, беспомощная поза, от страха внутри все похолодело. Но Люк, без сомнения, пришел в экстаз.

Она пыталась терпеть, успокаивала себя — он скоро кончит. Тщетно, нет, она больше не вынесет.

— Люк, — прошептала Кори, когда он оказался сверху. — Люк, пожалуйста, развяжи.

— Ну еще две минуты. — Он задыхался, впившись глазами в веревки на ее запястьях. — Я уже почти кончил.

Кори закрыла глаза, пытаясь отвлечься от собственных ощущений. Потом почувствовала, что он остановился, слабо улыбнулась, заметив глубокую обеспокоенность в его взгляде.

— О Боже, извини. Надо было раньше сказать. — И в ту же секунду она была свободна.

— Я же говорил тебе, — сказал он, баюкая ее в своих объятиях. — Не надо делать того, что тебе не нравится. Пожалуйста, никогда не соглашайся только ради моего удовольствия, я не хочу, чтобы у нас так было.

Кори прильнула к нему.

— Извини, — пробормотала она, — я не хотела… Хотелось доказать, что я без предубеждений, как и ты. Оказывается, ничего подобного.

Кори неожиданно подняла голову и посмотрела на него. Он улыбнулся:

— Ты в порядке? — И убрал прядку волос с ее губ.

— Но ты же не кончил, — прошептала она.

— Не имеет значения.

— Для меня имеет, — возразила она. И, тяжело сглотнув, попросила взять ее теми самыми словами, которые, как она понимала, он хотел от нее услышать.

Он среагировал молниеносно.

— О детка, — простонал он, навалившись, а когда вошел, добавил: — Ты и понятия не имеешь, что делаешь для меня, Кори.

11

Рано утром на следующей неделе Кори по пустынному коридору направлялась в монтажную с материалом из полицейской библиотеки для передачи о проституции. Мало что подойдет — кадры с убитыми на Шефферд-Маркет проститутками слишком изобилуют деталями. Кори и сама не жаждала их разглядеть. Она пробралась в темную монтажную с чашкой кофе и остатками пирожного и остановилась как вкопанная. С монитора на нее смотрели именно эти изувеченные проститутки до и после смерти.

— О Боже, — пробормотала она и швырнула недоеденное пирожное в корзину. У пульта сидел Люк и просматривал кадр за кадром. Именно по его личной просьбе полиция предоставила им эти пленки. Он был бледен как полотно.