Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

И Босир протарабанил несколько ломаных португальских слов, на что дон Мануэл ответил также по-португальски.

– Его превосходительство граф да Суза, посланник ее истинно верующего величества, милостиво принимает ваши извинения и поручает мне осведомиться, находится ли еще в вашем распоряжении прекрасное бриллиантовое ожерелье?

Бемер поднял глаза и взглядом смерил Босира с головы до ног. Босир вынес удар, как подобает опытному дипломату.

– Бриллиантовое ожерелье, – медленно повторил Бемер, – весьма красивое ожерелье?

– То, которое вы предложили королеве Франции и о котором слышала ее истинно верующее величество, – сообщил Босир.

– Сударь, вы – служащий господина посла? – осведомился Бемер.

– Его личный секретарь.

Дон Мануэл, с важностью вельможи расположившийся в кресле, рассматривал живописные панно, которые украшали стены достаточно неплохо обставленной комнаты, выходившей окнами на набережную.

Над еще желтоватой, взбухшей от талых вод Сеной светило солнце, и тополя уже выбросили первые нежно-зеленые побеги.

Завершив осмотр живописи, дон Мануэл перевел взгляд на пейзаж за окном.

– Сударь, – заметил Босир, – мне кажется, вы не поняли ни слова из того, что я вам сказал.

– То есть как, сударь? – спросил Бемер, несколько ошарашенный резким тоном собеседника.

– Господин ювелир, я вижу, что его превосходительство начинает испытывать раздражение.

– Извините, сударь, – объяснил залившийся краской Бемер, – но я не могу показать ожерелье без моего компаньона господина Босанжа.

– Так в чем же дело, сударь? Позовите своего компаньона.

Дон Мануэл подошел к ним и с ледяным видом, предполагавшим величественность, произнес на португальском краткую речь, во время которой Босир неоднократно почтительно кивал головой.

Завершив ее, дон Мануэл повернулся спиной к секретарю и ювелиру и вновь предался созерцанию пейзажа.

– Сударь, его превосходительство сказал, что он ждет уже целых десять минут, а он не привык ждать нигде, даже у королей.

Бемер поклонился, вцепился в сонетку звонка и принялся ее дергать.

Минуту спустя в комнату вступил г-н Босанж, компаньон г-на Бемера.

Бемер в двух словах объяснил ему ситуацию. Босанж искоса глянул на обоих португальцев и попросил у Бемера его ключ, чтобы открыть сундук.

«Похоже, порядочные люди, – подумал Босир, – принимают по отношению друг к другу те же предосторожности, что и воры».

Минут через десять г-н Босанж возвратился, держа в левой руке футляр; правая его рука скрывалась под кафтаном. Босир заметил четкие очертания двух пистолетов.

– Мы, конечно, можем делать хорошую мину, – важно произнес по-португальски дон Мануэл, – но эти торгаши, кажется, принимают нас за грабителей, а не за дипломатов.

Произнося эти слова, он внимательно следил за лицами ювелиров, чтобы не упустить ни малейшей перемены выражения, ежели те понимают по-португальски.

Однако на лицах их ничего не появилось, зато было явлено ожерелье столь дивной красоты, что, казалось, от него исходит сияние.

Футляр с ожерельем был с полным доверием вручен дону Мануэлу, который вдруг в бешенстве объявил своему секретарю:

– Сударь, передайте этим мерзавцам, что они злоупотребили правом торгашей на глупость. Они показывают мне стразы, хотя я просил бриллиантовое ожерелье. Скажите им, что я подам жалобу министру иностранных дел Франции и от имени своей королевы потребую бросить в Бастилию негодяев, осмелившихся обманывать посла Португалии.

Говоря это, он гневно швырнул футляр на конторку.

Босиру даже не потребовалось до конца переводить: хватило пантомимы.

Бемер и Босанж рассыпались в извинениях, объясняя, что во Франции обыкновенно демонстрируют копии, точные подобия бриллиантов; дескать, для честных людей этого вполне достаточно, зато для воров нет повода для искушения и соблазна.