Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

Красивый мужчина в чуть поскрипывающих башмаках, разодетый в шелк и бархат, с высоко поднятой головой и казавшийся в маленькой комнате чуть не десяти локтей росту, легким шагом вошел к гостиную. Жанна поднялась ему навстречу. Ее неприятно поразило то обстоятельство, что он пожелал сохранить инкогнито.

Поэтому, решив воспользоваться преимуществом решившейся на что-то женщины, она спросила, присев в реверансе, более уместном не для протеже, но для покровительницы:

– С кем имею честь говорить?

Принц бросил взгляд на дверь гостиной, за которой скрылась старуха, и ответил:

– Я — кардинал де Роган.

На это г-жа де Ламотт, заставив себя зардеться и изобразить смирение и конфуз, сделала глубокий реверанс, словно находилась перед королем.

Затем, вместо того чтобы сесть на стул, как того требовал этикет, она придвинула кресло и преспокойно опустилась в него.

Кардинал, увидев, что церемониться здесь ни к чему, положил шляпу на стол и, встретив взгляд Жанны, осведомился:

– Так это верно, мадемуазель?

– Сударыня, – поправила Жанна.

– Прошу прощения, я позабыл. Так это верно, сударыня?

– Мой муж – граф де Ламотт, ваше высокопреосвященство.

– Прекрасно, сударыня, он, кажется, королевский гвардеец?

– Да, монсеньор.

– А вы, сударыня, урожденная Валуа.

– Совершенно верно, монсеньор. Валуа.

– Славное имя! – положив ногу на ногу, заметил кардинал. – Но теперь оно редко, род этот угас.

Жанна угадала сомнения де Рогана.

– Вовсе не угас, монсеньор, – возразила она. – Его ношу я, а также мой брат, барон де Валуа.

– Это признано?

– Ни в каком признании нет необходимости, монсеньор. Богат мой брат или беден, он все равно останется тем, кем родился, – бароном де Валуа.

– Расскажите о себе поподробнее, сударыня, вы пробудили во мне любопытство. Обожаю геральдику!

Просто и небрежно Жанна рассказала кардиналу все, что уже известно читателям.

Кардинал слушал, не сводя с нее взгляда.

Он не трудился скрывать свои впечатления. Да и к чему: кардинал не верил в то, что Жанна знатна, он просто разглядывал хорошенькую, но бедную женщину.

Жанна, замечавшая все, догадалась, насколько низко расценивает ее будущий покровитель.

– Выходит, – небрежно проговорил г-н де Роган, – вы и в самом деле претерпели множество несчастий?

– Я не жалуюсь, монсеньор.

– В сущности, ваши трудности были мне расписаны в слишком черных красках.

Кардинал обвел взглядом комнату.

– Жилье у вас удобное и вполне прилично обставлено.

– Для гризетки – несомненно, – сухо ответила Жанна, горя желанием поскорее приступить к делу. – В этом вы правы, монсеньор.

Кардинал заерзал в кресле.

– Как! – воскликнул он. – И вы утверждаете, что это – меблировка для комнаты гризетки?

– Не думаю, монсеньор, что вы назовете ее достойной принцессы, – отчеканила Жанна.

– А вы и есть принцесса, – заметил кардинал с тою неуловимой иронией, какая, не делая их слова оскорбительными, свойственна лишь очень умным или знатным людям.

– Я — урожденная Валуа, монсеньор, так же, как вы – Роган. Это все, что я могу сказать, – ответила Жанна.

Эти слова были произнесены с таким спокойным величием человека, оскорбленного в своем горе, с таким достоинством женщины, которая считает, что ее недооценивают, прозвучали столь естественно и в то же время благородно, что принц не почувствовал обиды, но как мужчина смутился.

– Сударыня, – проговорил он, – я совершенно забыл, что мне следовало начать с извинений. Я писал, что приеду вчера, но был занят в Версале на приеме в честь господина де Сюфрена. Поэтому мне и пришлось отказать себе в удовольствии посетить вас.