Творящие любовь - Джудит Гулд (1998)

— Вы долго намереваетесь пробыть в Европе? — спросил князь.

Ей снова пришлось посмотреть на него вопреки своему желанию. Было в нем нечто магическое, что притягивало ее.

— Не знаю. По меньшей мере шесть месяцев. Может быть, дольше.

— Мне бы хотелось, чтобы вы остались подольше.

Она не ответила.

— Может быть, навсегда?

— Не надо, — с трудом прошептала Шарлотт-Энн. — Не надо так говорить.

— Вам это неприятно?

Девушка кивнула.

— Тогда я сменю тему разговора. — Князь помолчал. — Это ваше первое путешествие в Европу?

Она снова кивнула.

— Вы совершаете то, что у американцев называется «большое турне»?

— Нет. Я еду в Швейцарию, чтобы закончить образование.

— Значит, вы очень молоды.

Шарлотт-Энн удивленно посмотрела на него. В его голосе слышалось удивление.

Он нахмурился:

— Сколько вам лет?

Шарлотт-Энн вздохнула:

— Разве это имеет значение?

— Иногда имеет. Мне бы не хотелось совращать младенцев.

Она рассмеялась, вспомнив, как чуть раньше этим же вечером Робин произнесла те же самые слова о нем.

— Что в этом смешного? — Луиджи выглядел оскорбленным.

— Ничего. Простите меня. Просто меня рассмешила ваша фраза.

— Я неправильно употребил слово? Так? В таком случае вы должны поправить меня.

— Нет, все правильно, — Шарлотт-Энн постаралась придать лицу серьезное выражение. — Но я уже давно не младенец.

— Вот этого-то я и боюсь. — Его взгляд прожег ее насквозь, наполняя тело шокирующим теплом. Князь крепче прижал девушку к себе, и Шарлотт-Энн почувствовала крепость его объятий, прозрачный шифон платья не защищал ее от жара его бедер, она ощутила всю силу его мужественности. — Мне кажется, — прошептал Луиджи, — что я в вас влюбился.

На этот раз Шарлотт-Энн сбилась-таки с такта, но он подхватил ее и закружил.

— Вы говорите такое всем женщинам, встречающимся на вашем пути? — спросила Шарлотт-Энн с ноткой горечи.

— Нет.

— Тогда почему вы говорите об этом мне?

— Потому что вы молоды и красивы. В вас есть какая-то свежесть невинности, которой так не хватает большинству женщин.

— Так вот что вы обо мне думаете? — Она совсем по-детски взглянула на него, подняв вверх руки, словно стремясь вырваться из его объятий.

— А разве вы не невинны? — последовал вежливый укол. — Неужели я ошибся?

— Вы… пугаете меня.

— Почему? — притворно изумился князь. — Потому что вы что-то слышали обо мне? Потому что… у меня весьма сомнительная репутация?

Она смело встретила его взгляд:

— А разве это не так?

Его лицо осталось безучастным:

— Боюсь, что так.

Шарлотт-Энн кивнула.

— Но это только часть того, что пугает меня. Дело еще и в… ну, в вашем титуле. В вашей самоуверенности.

И вы, вероятно, самый красивый мужчина… — Черт! Она прикусила губу. Как у нее с языка могла сорваться такая глупость? Девушка снова почувствовала себя школьницей.

— Физическая привлекательность может стать жерновом на шее, — ответил ди Фонтанези. — Вам это должно быть известно. Вы сами необычайно красивы. Вы наверняка заметили, что красота мешает.

Шарлотт-Энн замолчала.

— Я первый мужчина, к которому вас влечет?

Она вспомнила о Микки Хойте. Да, к нему ее влекло. Но больше ее привлекало занимаемое им положение, чем что-либо другое. Шарлотт-Энн кивнула.

— Да, меня никогда по-настоящему не влекло к мужчине. Но… но я пережила удар. И я не хочу ошибиться еще раз.

Луиджи резко остановился. Они стояли посреди зала, глядя друг на друга. Его руки все еще обнимали ее. Вокруг них под набегающие звуки вальса водоворотом проносились пары.

— И вы полагаете, — негромко спросил он, — что мне никогда не причиняли боль?

Шарлотт-Энн неожиданно охрипла.