Творящие любовь - Джудит Гулд (1998)

— Действительно, очень щедрый подарок, — подтвердил мистер Моррис кивая.

— Фактически, хотя все бумаги подписаны сейчас и с этого момента отель ваш, — продолжил мистер Бернштейн, — вы вступите во владение только после того, как вам исполнится восемнадцать. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Дороти-Энн кивнула:

— Вы имеете в виду, что я буду распоряжаться им по доверенности.

Мистер Бернштейн несколько удивился, но быстро взял себя в руки.

Элизабет-Энн устроилась поудобнее в своем кресле, с гордостью улыбнулась, но голос ее оставался сдержанным:

— Мистер Бернштейн, может быть, мы не будем читать документы? Я слаба телом, но в здравом уме. И голова у меня хорошо работает. Не подписать ли нам бумаги?

— Телефон там. — Фелиция Рамирес оторвалась от зажигания свечей и указала толстым пальцем на стену кухни.

Фредди кивнул, снял трубку и поднес к уху. Тишина. Он быстро нажал несколько раз на рычаг и повернулся к Фелиции:

— Он не работает.

Женщина отбросила спичку и направилась к нему.

— Дайте-ка, я попробую. — Она взяла трубку у него из рук, послушала, нажала на рычаг. Выждав минуту, она медленно повесила трубку. — Это все гроза. Провода, наверное, порваны.

— И что же нам делать?

— Может быть, вам съездить в город на вашей машине? — предложила Фелиция.

— Она застряла. Я так расстроился, когда Дороти-Энн упала в поле. Я отнес ее в машину и стал выезжать. Но, видимо, слишком быстро. Колеса увязли в песке, и, чем больше я старался выбраться, тем глубже садилась машина. Ее теперь не вытащить. — Он провел рукой по волосам и спросил: — А у вас нет машины?

— У мужа есть машина, — спокойно ответила она, — но он еще не вернулся. При такой погоде муж наверняка останется в городе. Скоро стемнеет, а до города пять миль. В такую грозу ехать невозможно.

Голова Фредди дернулась.

— Что мы будем делать? — прошептал он. — Нам и в голову не приходило, что будет такая буря… и что у Дороти-Энн начнутся роды.

Фелиция Рамирес выпрямилась со спокойным достоинством и мягко положила руку ему на плечо.

— Я женщина, — сказала она. — У меня шестеро детей, и я помогала рожать другим. Я знаю, что делать. Идите к жене. Успокойте ее и помогите ей отдохнуть. Я нагрею воды и приготовлю чистые полотенца. Эта ночь будет долгой.

Когда Фелиция вернулась в спальню, Дороти-Энн не спала, а металась по постели. Она пыталась сесть, но через минуту ее голова снова падала на подушку. Внезапно гримаса искажала ее лицо, и новая схватка заставляла женщину выгибать спину. Она широко открывала глаза и задыхалась от боли. Фредди участливо держал жену за руку, но миссис Рамирес выглядела спокойной.

— Отлично, — произнесла она. — С последней схватки прошло много времени. Теперь она немного отдохнет перед родами.

Дороти-Энн упала на кровать. Боль прошла Фелиция откинула простыню, покрывавшую роженицу, и начала осторожно осматривать ее. Мексиканка нахмурилась и впервые за все время начала волноваться. У нее самой и ее сестер был широкий таз, словно специально созданный для того, чтобы давать начало новой жизни, а эта женщина была узенькой и худой.

Она жестом приказала Фредди придвинуться поближе и понизила голос так, чтобы Дороти-Энн не смогла услышать ее слов.

— Слишком узкий проход, — озабоченно прошептала она. — Она очень маленькая.

Маленькая. Произнесенное шепотом слово дошло до затуманенного сознания Дороти-Энн, и ее вновь закружил водоворот воспоминаний. Да, она была маленькой и подписала бумаги почерком школьницы, потом подождала, пока адвокаты поставят свои подписи. Мужчины в костюмах в полоску поздравили ее с получением подарка и ушли. Мисс Бант выкатила Элизабет-Энн на улицу для прогулки, и тут прабабушка попросила ее оставить их с девочкой наедине. На Пятой авеню было шумно от оживленного движения. Немного помолчав, прабабушка наконец произнесла:

— Дороти-Энн!