У алтаря - Эльза Вернер (2013)

Люси знала, что стоит ей поднять взор на молодого монаха, и эта холодность исчезнет, но чувствовала, что не сможет совершить свои подвиг, если услышит его ласковый голос, увидит сияющий любовью взор. Она еще ниже опустила голову.

— Мой вопрос и просьба имеют отношение к смерти графа Ранека... — начала она и остановилась, так как ей показалось, что Бруно вздрогнул, услышав это имя.

Монах молчал.

— Говорят... говорят... — Люси не решалась произнести страшное слово, — говорят, что его гибель была не случайной, что он умер насильственной смертью...

Снова наступило тягостное молчание. Отец Бенедикт стоял, точно окаменев, и Люси все еще боялась поднять на него свой взор.

— Следствие подтвердило этот слух, — сделав последнее усилие над собой, продолжала она. — Обвиняют моего брата, и вчера его арестовали.

Теперь отец Бенедикт действительно вздрогнул всем телом, и его рука, державшая складки плаща, судорожно сжалась.

— Арестовали господина Гюнтера! — воскликнул он с таким негодованием, что луч надежды закрался в душу Люси.

— Вы этого не знали? — спросила она.

— Мы уже три дня отрезаны от всего мира, даже почта не доходит до нас. Я вообще не знал, что кого-нибудь подозревают, иначе бы я...

— Вы бы пришли и спасли моего брата, — прервала его Люси, — я так и думала.

Отец Бенедикт отступил на несколько шагов и взглядом, полным ужаса, смотрел на молодую девушку.

— Люси, ради бога, скажите мне, кто направил вас сюда, — воскликнул он, — почему вы решили, что именно я могу спасти господина Гюнтера?

Губы молодой девушки так дрожали, что ей трудно было говорить.

— Я предчувствовала, я знала, что только у вас смогу найти помощь, — пробормотала она. — Мой брат сидит в тюрьме, его честь, его жизнь в опасности. Спасите его!

Люси взглянула на монаха, в ее глазах выражалась смертельная тревога и мольба, но в эту минуту она думала не о брате. Она ждала и всеми силами души надеялась услышать отказ, а не согласие. Если бы Бруно с удивлением посмотрел на нее и сказал: «Я не в силах исполнить вашу просьбу» — она была бы счастлива; за такую фразу она готова была пожертвовать собственной жизнью, свободой брата, всем, чем угодно. Но этой фразы монах не сказал. Он несколько секунд молча смотрел на Люси, затем вдруг отвернулся.

Сомнений больше не оставалось... Люси опустилась на деревянный столб и прислонила голову к сырому дереву. Прошло несколько тяжелых минут. Они были так близки друг от друга, но их разделяла пропасть, более глубокая чем та, в которой погиб Оттфрид. Над ними низко нависало серое небо, шумели верхушки сосен, внизу глухо бурлила вода.

Голос Бруно вывел Люси из забытья.

— Я не стану спрашивать вас, кто открыл вам ужасную тайну, — сказал он, — но ясно, что вы знаете ее, иначе не обратились бы ко мне. Во всяком случае, вы пришли вовремя. Не бойтесь за участь брата, я не стану больше молчать, и он будет свободен. Если бы я знал раньше, что подозрение падет на невинного, то давно положил бы этому конец. Я теперь никого не хочу щадить!

Люси поднялась с места и выпрямилась.

— Значит, вы знаете преступника? — чуть слышно спросила она.

Наступило минутное молчание.

— Да! — наконец с трудом произнес отец Бенедикт.

— И вы назовете его?

— Да! — так же лаконично ответил он.

— Благодарю вас! — прошептала Люси и повернулась, чтобы уйти, но последние силы оставили ее, она зашаталась и упала бы, если бы Бруно не подбежал к ней и не поддержал.

— Люси! — тревожно воскликнул он.

Молодая девушка задрожала от прикосновения его руки; ей показалось, будто острие ножа вонзилось в ее тело, но она все же осталась в объятиях монаха.