Большие девочки не плачут - Франческа Клементис (2004)

Еще как заметил. Он все заметил. Она ему понравилась. Она смешила его, ему было с ней хорошо. Она разожгла в нем чувство, которое предшествует физическому сближению или подразумевает его. И все же… Ну конечно, нет… Нет, эта женщина совсем, ну совсем не его тип. Под этим он подразумевал то, что она вообще ничей тип, а значит, и не его. Выстроив в мозгу эту логическую цепочку, он отвел Марине подобающее место в своей классификации и мысленно причислил ее к кругу «приятельниц».

Правда, она может и отказаться от этого места.

Вечером, по дороге домой, она не поддалась искушению заглянуть в кондитерский магазин. Она еще была под впечатлением того, что ей удалось привлечь три миллиона фунтов стерлингов и наладить хорошие личные отношения с клиентом.

Мучения в пятницу вечером начались с того момента, когда она поставила в микроволновку низкокалорийный заменитель пищи. Нудное гудение печи, в которой ее обед готовился к заслуженной кончине, перекрывал голос, нашептывавший ей: «Зачем ты это ешь? Ты ведь этого не хочешь, это невкусно, и ты все равно будешь голодна. Так к чему это?»

Марина пыталась не обращать внимания на эти слова, которые глодали ее изнутри. Она претворила в жизнь все приемы, которым четыре года назад научилась на курсах похудения: съедала морковку, потом еще фунт морковки: выпивала пинту воды; рассматривала в журнале фото страдающей отсутствием аппетита модели в нижнем белье; представляла себя в бикини, которое не нуждалось в инженерных конструкциях для поддержания ее исполинской груди; по двадцать пять раз пережевывала каждую ложку сухой овощной смеси; красила ногти; принимала пузырчатый душ (опасаясь, что застрянет в ванной, она теперь принимала только душ); ухаживала за своими великолепными, крашенными хной кудрявыми волосами и делала массаж лица; стоя перед зеркалом, самым серьезным образом объявляла своему отражению: «Я красивая женщина».

Все без толку. Желание похудеть становилось все более страстным. Однако она поймала себя на том, что рыщет по кухонным шкафам, раздумывая, как ей лучше поступить с коробкой кукурузных хлопьев, с пакетом шоколадного напитка для похудения с шоколадным вкусом и банкой сухого молока. Она взяла все это в охапку, прихватила кувшин с водой, тазик для стирки и направилась в гостиную.

Марина высыпала хлопья в тазик, опрокинула туда же сухое молоко, добавила сверху псевдошоколад и залила все это водой. Запустив в смесь руку, она размешала ее, превратив в хрустящую грязь. Ощущение было такое, будто между пальцами крошатся сухие листья. Темная слизь превращалась в пестрые комки, которые прилипали к ногтям.

Она зачерпнула ладонью эту смесь и отправила ее в рот. Ее глаза закрылись в псевдошоколадном восторге. Одна пригоршня следовала за другой, пока лицо Марины не покрылось грязными полосами. Но ей было все равно. Она знала, как выглядит — будь то с грязью на лице или без нее. Ее круглое лицо с чересчур большим числом подбородков, со слишком жирными щеками, с тяжелыми веками не было отмечено печатью индивидуальности. Даже со своими кудряшками она не выглядела моложе женщины средних лет.

Ей был тридцать один год.

К восьми тридцати тазик был пуст, начисто вылизан, последние пригоршни оставили мыльное послевкусие средства для мытья посуды. Но Марина этого не заметила. Она начинала психовать. Еды в доме больше нет. Дышала она теперь тяжелее и, расхаживая по комнате, пыталась отговорить себя от последующего неизбежного шага.

Неизбежность взяла верх. Марина схватила пальто и выбежала на улицу. Декабрьский морозец был ей нипочем. Она торопилась вперед, тщательно избегая отражений в темных окнах магазинов. Сосредоточившись на далеком маяке в виде супермаркета, работавшего двадцать четыре часа, она мысленно выстраивала свой маршрут среди его рядов.