Пляжный клуб - Элин Хильдебранд (2015)

Джем присел на самый краешек. Снял рубашку, бросил взгляд на свой живот. Каждую ночь перед сном он качал пресс. По сотне подъемов за раз. Это, конечно, было заметно.

– Спасибо, я уже поел, курицу.

– Тут на роту хватит. Я, кстати, очень хорошо готовлю, если ты не в курсе.

Она развернула бутерброд и протянула половину Джему.

– Смотри, здесь шалфей, прошутто и инжир.

Бутерброд таял во рту. В жизни своей Джем не пробовал такой вкуснятины.

– Нравится? – поинтересовалась Марибель.

Джем дожевал, чтоб не говорить с набитым ртом, и ответил:

– Не думал, что бывают такие вкусные бутерброды.

– Будешь моим бутербродным агентом.

– С радостью, – ответил он. – Обеими руками «за».

Мимо прошла старая леди без лоскутка ткани на теле.

Глядя на них, она улыбнулась и прошествовала своей дорогой.

– Видишь, никто ни на кого не обращает внимания. Здесь каждый делает что хочет.

Марибель стала выкладывать из рюкзака припасы. Самодельные картофельные чипсы, пурпурные виноградные грозди, пышные шоколадные кексы.

– Да, ни в какое сравнение не идет с курицей, – проронил Джем. – И главное, нет тяжести после еды. Кто тебя научил так готовить?

– Сама научилась, – ответила Марибель, стряхнув чайкам хлебные крошки. – Мама пропадала на работе, а когда приходила, ей было уже не до готовки. Зато у меня уже все на плите. Приберу, постираю… Мама шутила еще: «Моя домохозяйка». Ну а я воспринимала это как подготовку.

– К чему?

– К тому, чтобы стать женой, – ответила Марибель.

– Так ты, значит, не против?

– В каком смысле?

Джем вляпался по самые уши.

– Да ни в каком, прости. Я не о том.

Оступается на каждом шагу. Где ж она, эта прямая дорожка?! Он доел, облизал пальцы и вдруг, сам того не желая, подумал, как здорово было бы жениться на этой девушке. Очуметь, как здорово.

– Слушай, ты тут меня про работу спрашивала… А Мак тебе что-нибудь рассказывает? Ну, как он обо мне отзывается?

– Да он не особенно распространяется. Разве что про мистера Джи.

– В самом деле?

– Ну да. Только я не понимаю, чего тут кипятиться. Ну, опоздал он на час, ну отложил встречу с президентом. Бывает, не все в жизни гладко. Да он к полудню уже и думать об этом забыл.

– Там еще кое-что произошло, – замялся Джем. – С одной женщиной, миссис Уорли. Я нечаянно зашел в туалет, и она заплакала.

Джем думал, что Марибель примется хохотать, так же как и Мак, но ее лицо осталось непроницаемым.

– Я однажды зашла в мужскую уборную в ресторане, когда еще маленькая была. Не знала, что мужчины писают стоя. Братьев у меня нет, отец исчез в неизвестном направлении. Вот и представь, какой это был шок.

– Так значит, ты с мамой одна выросла? – спросил Джем.

– Маме тогда было девятнадцать. Я родилась, нас стало двое. – Марибель откинулась на одеяло. – Пора вздремнуть.

Перевернулась на бок и подперла голову рукой.

– Если ты не против, я верх сниму.

– Погоди-ка, ты же сказала…

Она коснулась руки Джема, и его проняло до мурашек.

– Мы ведь не обязаны докладывать Маку, – проронила она.

– Разве? – Дело приобретало нехороший оборот. Зачем эта тайна, секретность? Но сейчас Джем был абсолютно счастлив – счастлив просто сидеть рядом с Марибель, хотя еще час назад он был раздавлен горем, убит, уничтожен, растоптан. – Тогда снимай.

Марибель развязала лямки, стянула лифчик через голову. Джему предстала грудь; он смотрел, прекрасно понимая, что все это не случайно. Она хотела, чтобы он увидел и восхитился – так же, как восхитился едой. Грудь была прекрасна. Роскошная, обласканная солнцем. Каждая – размером с чашку, а в центре – бледно-розовый сосок. Марибель вынула из сумки бутылочку лосьона и принялась натираться. Через минуту у Джема болезненно оттопырились плавки. Он перевернулся на живот.

– Вздремну.