Опыт воображения - Мэри Уэсли (1998)

— Так что оставьте ее в покое, — сказала Анжи. — Спасибо, Тим, что рассказали нам все это.

Супруги Эддисоны направились к машине, чтобы взять из нее остальные вещи. Поглядев им вслед, Тим повернулся и пошел к себе. Джанет спала, лежа на спине, и громко храпела. Доев то, что осталось от рыбы и чипсов, он горестно вздохнул, разделся и лег рядом с ней в постель.

В квартире над ними Питер и Анжи Эддисоны распаковали вещи и легли спать. Удобно устроившись в постели, Анжи сказала:

— Как ты думаешь, дорогой, может быть, мне надо было подняться и навестить эту Пайпер?

— Ничего не случится, если ты сделаешь это не сегодня, а завтра, — сказал Питер. — До сих пор мы с ней друзьями вроде не были.

— Это верно, — сказала Анжи. — Она всегда всех чуждалась. Думаю, что это самое приятное из всего отпуска, — и она с наслаждением потянулась.

Среди ночи Джулия Пайпер тихо спустилась по лестнице и вышла на улицу.

ГЛАВА 8

Морис Бенсон миновал деревню и пошел по дороге, внимательно посматривая вокруг и запоминая то, что ему встречалось на пути. Он оставил свою машину во дворике паба. Там он перекусил бутербродом с пивом и поболтал с хозяином и говорливым местным жителем, прежде чем направить свои стопы туда, куда ему было надо. Его бинокль елозил в такт шагам по груди, отчего на свитере под пиджаком вскоре появился лоснящийся след. Время от времени он возвращался мыслями к бутерброду с пивом и полученной информации, останавливался и оглядывал в бинокль расстилавшиеся вокруг поля и прорезавшие их ограды. Местность была явно не из тех, где обычно можно неплохо понаблюдать за пернатыми, но, будучи заядлым исследователем, он знал, что самые необыкновенные птицы встречаются иногда в самых вроде бы не подходящих для них местах. Однажды, например, он неожиданно увидел зимородка на пруду возле железнодорожной станции. Правда, сегодня его главный интерес был связан не с птицами, а с миссис Мей — матерью недавно овдовевшей Джулии Пайпер.

„Недалеко от кладбища, через два дома. Тот, что огорожен кустарником, принадлежит Мадж Браунлоу — приятельнице миссис Мей. Чуть дальше увидите дом с ограждением из камелий. Это как раз и будет дом мамаши Джулии. Посадить их стоило ей изрядную кучу денег. Ее сагитировал на это ее зять — тот самый, который недавно погиб. Это было еще до того, как они поженились. Говорили, что ему удалось выторговать скидку; такой уж он был человек“. Сказав это, хозяин паба хрипло рассмеялся.

На кладбище развлекалась пара сорок — они шныряли, без умолку треща, меж могильных камней. Морис остановился посмотреть. Кто же это сказал, что они похожи на крупье?

Подправлявшая свежую могилу женщина выпрямилась и, отряхивая землю с ладоней, закричала на них:

— Прочь, противные, прочь!

— Хорошо им вдвоем! — выкрикнул Морис.

Ей было пятьдесят с хвостиком. Она выглядела почти квадратной в своей аляповатой бежевой кофте, практичном бежевом кардигане, вельветовых, тоже бежевых, брюках — они хороши пока новые, а потом, как эти вот, садятся и становятся узки — и в зеленых высоких сапогах. Ее остриженные на мужской манер волосы были в тон с ее одеждой.

— Слишком хорошо, — ответила она, глядя на Мориса через кладбищенскую ограду, и крепко потерла ладони одну об другую.

— Миссис Мей? — спросил Морис.

— Нет, Мадж Браунлоу. А вы кто?

— Друг, скорее, знакомый… Н-да… Какая трагедия! — пробормотал Морис и уставился на могилу. Земля каменистая, подумалось ему, тяжело здесь приходится могильщикам! Могила была вся заставлена венками и букетами хризантем, перевязанными белыми лентами. Целлофан, в который были обернуты карточки, запотел, буквы расплылись, и их невозможно было прочитать.