Опыт воображения - Мэри Уэсли (1998)

— У вас очень красивые глаза, Ребекка, — сказал он, придвигаясь поближе к ней.

„Ну вот, начинается", — подумала Ребекка.

— А вас как зовут?

— Морис. Морис Бенсон. Я поджидаю здесь женщину, проживающую на последнем этаже. Она меня выгнала.

— Неужели? — сказала Ребекка. Она не удивилась.

— Мне нравятся ваши ноги, — сказал Морис Бенсон.

— Неужели вам не жарко танцевать в этой куртке?

— Жаркая работенка, — согласился он. — Я просто задыхаюсь. Пойдемте, поищем что-нибудь выпить. Все, кому здесь хочется выпить, идут в дом. Вон, посмотрите, они тоже пошли, — кивнул он в сторону ямайцев.

— Ну, хорошо, — сказала Ребекка, и они проследовали в дом вслед за чернокожим красавцем, который со своими товарищами вошел в квартиру Тима Феллоуза, откуда несся оглушительный пьяный шум. — Вы выглядите в своей ужасной одежде как распаренный, — усмехнулась Ребекка. — Почему бы вам не снять ее? Наденете снова, когда поостынете. Советую вам это по привычке: я всегда обо всех забочусь, уж такой я человек.

Ответных слов Мориса Бенсона она не расслышала. Из квартиры Феллоузов раздались сбивчивые выкрики, звуки потасовки и топот ног.

— Спокойно, дядя, спокойно! — это кричал, судя по всему, ямаец. Его голос заглушали вопли Тима:

— Кто вас сюда звал? Кто впустил? Вон из моего дома! Вон! Вон! Лезьте обратно на пальмы в вашей Бонго-Бонго!

— Что, черт возьми, здесь происходит? — воскликнула потрясенная Ребекка, вытягивая шею, чтобы заглянуть в квартиру. Танцор, на которого бурно наседал распалившийся низкорослый мужчина (она решила, что он и есть хозяин), добродушно парировал беспорядочный град ударов суетливо сучившего кулаками коротышки и медленно пятился назад, к двери, наступая при этом на носки своих друзей, которые, явно не будучи столь же незлобивыми, как он, с определенной долей воинственности подталкивали его вперед, а не назад:

— Остановите его! — приказала Ребекка Бенсону. — Остановите вы этого забияку!

Но в этот момент неизвестно откуда появившаяся любовница Тима Джанет, еще более малорослая, чем он сам, ударила его сзади салатницей по голове, и он рухнул на колени. Тим схватился за голову, а разъяренная Джанет добавила ему еще пинка в зад.

— Ах ты, расист несчастный! — вопила она. — Ты гнусный расист! — Потом обратилась к ямайцам. — Вы знаете, — сказала она, — он бывает таким только когда напьется. Входите, входите, пожалуйста! Мы вам очень даже рады.

Танцор, однако, вежливо ответил, продолжая ретироваться, что им лучше уйти, и испарился вместе со своими друзьями.

— Какая замечательная девушка! — восхитилась Ребекка. — А почему вы ничего не предприняли? — спросила она Бенсона.

— С моей стороны это было бы неуместно — я не у себя дома, — ответил он. — О, спасибо! Будем здоровы! — повернулся Бенсон к девушке, сунувшей ему в руку стакан со словами: „Все хорошо, все в порядке“, как если бы именно он начал этот скандал и именно он получил по голове.

— Ему это не требуется, — вмешалась Ребекка, отобрала у Бенсона стакан и отставила его в сторону. Потом схватила своего партнера за руку и вытащила на улицу, где они снова присоединились к танцующим. Вот в этот момент вышедший из дома Сильвестр и увидел Ребекку.

Заметив Джулию, вслед за которой поспешил Сильвестр, Бенсон воскликнул:

— Вот это и есть та самая девушка, которую я здесь поджидал! — Он дернулся, порываясь пойти за ними, но Ребекка его не отпустила.

— Не может этого быть, — сказала она. — Эта девушка — цыганка или что-то вроде того, а мужчина — мой приятель.

Бенсон живо возразил:

— Никакая она не цыганка, и это точно, поскольку я знаю ее мать, но зато говорят, что она убила своего мужа.

— Глупости это, — сказала Ребекка. — Она — его уборщица.