Любовь от кутюр - Ирина Масарновская (1995)

— Очень тонкое наблюдение! — без тени иронии в голосе согласилась с сестрой Алина. — Об этом романе говорил весь Париж. Габриэль называла Дмитрия Романова «мой принц». Он действительно был необыкновенно хорош собой: очень высокого, как все Романовы, роста, блондин с зелеными глазами и с классической правильностью черт. Алина мечтательно прикрыла глаза и, словно увидев вдруг живого Дмитрия, еще раз произнесла: — Хорош! Чертовски хорош!

— Алина, а ты знаешь, твое описание любовника Коко — это точный портрет нашего Георгия Валентиновича Громадского. И если такой тип мужчины тебе по вкусу, то вскоре ты сможешь узреть его лично. Вот только дождемся Вадика и к нам в мастерскую пойдем, — Рита заметила смятение на лице сестры. — Да ты не смущайся, ведь Громадский — почти старик, ему уже за сорок, — успокоила она Алину, а потом, поставив локти на край стола и скрестив под подбородком руки, попросила:

— Продолжай, мне очень интересно, как все там закончилось у Коко. Наверняка скандалом.

— Да, за этим витязем тянулась скандальная интригующая слава, — согласилась Алина. — Из России Дмитрий был выслан в наказание за соучастие в убийстве Григория Распутина. Именно поэтому он избежал страшной участи царствующего семейства Романовых. К моменту встречи с Габриэль благородная красота и высокое происхождение были его единственным капиталом.

В сущности, Дмитрий ничем не отличался от тысяч своих соотечественников, спасавшихся в Париже от революции и работавших шоферами такси, официантами. Некоторые торговали в лавках фамильным добром, а иные подвизались в качестве платных кавалеров для дам, пришедших поразвлечься в кафе или ресторан.

— Я и у нас знаю не одного жиголо, — вставила Рита.

— Разумеется, пасть так низко Дмитрию Романову не хотелось, хотя положение его было отчаянным, — не обратив внимания на реплику сестры, рассказывала Алина. — К счастью, при скольжении вниз русского принца успела подхватить хорошенькая ручка молодой оперной певицы. Но, очевидно, красавец Дмитрий не давал себе труда соизмерять свои расходы с доходами примадонны. И однажды та пожаловалась Габриэль, у которой заказывала туалеты, что великий князь ей слишком дорого обходится…

— Представляю себе, что подумала на этот счет Коко, — опять подала голос Рита.

— Именно в тот период и произошло ее сближение с Дмитрием Романовым, — сказала Алина вместо ответа на замечание сестры. — Правда, я не склонна видеть здесь только голый расчет со стороны принца и холодное любопытство стареющей мадемуазель.

Безусловно, великий князь увлекся этой женщиной, в которой было столько шарма, острого ума и артистичности! Он даже ревновал Коко к трем поклонникам, которые навещали ее на роскошной вилле, куда Дмитрий переехал вместе с преданным камердинером и слугой Петром.

— Вот это по-настоящему, по-русски! — возмутилась Рита. — Не только сам без гроша на шею бедной женщины, а еще слуг с собой!

— Ну, положим, Габриэль Шанель к тому времени уже была одной из богатейших особ в мире, — резонно заметила Алина. — А во-вторых, и это главное, она по-своему любила это веселое и красивое великовозрастное дитя…

Таким, в сущности, разным, им все-таки было о чем говорить. Любительница душещипательных романов, Габриэль могла теперь услышать нечто подобное из уст своего молодого любовника: жизнь при императорском дворе, интриги, тайны, собственное детство Дмитрия Романова, так же, как и у Коко, обделенное материнским теплом.

Несомненно, Габриэль ощущала себя более сильной и опытной. И она готова была исполнить ту роль, которая, как ей казалось, должна быть свойственна любой из нас.

— Стать одновременно и матерью и любовницей? — догадалась Рита.

— Мужчина всегда представляет женщину маленькой подушкой, на которую он может положить свою голову. Все они ощущают ностальгию по матери! — поучительно произнесла Алина.