Сезон любви - Элин Хильдебранд (2015)

Как описать Поплис-роуд в жаркий летний день? Улица мерцала. Кое-где пахло зеленью и сладостью, словно только что сорванным початком кукурузы, а кое-где стоял солоновато-болотный запах – так пахнет слякоть и гниль. Поплис-роуд была длинной и извилистой, с таким количеством поворотов и интересных мест, что посетить их все не хватило бы целой жизни. В самом начале слева располагался район Шиммо с домами, построенными в лесу, или с видом на гавань, если проехать чуть дальше. Там жили потомственные богачи. У себя в ресторане Маргарита частенько слышала, как про кого-то говорили: «явно из Шиммо» или «ну, это вам не Шиммо». Сразу за Шиммо справа начиналась проселочная дорога, которая вела к Алтарной скале, самой высокой горе на острове – сто четыре фута над уровнем моря. Маргарита сглотнула. Она только раз поднималась на Алтарную скалу, и то вместе с Кэндес. Вдруг Маргариту охватила ярость. Ну почему все значимые воспоминания связаны с Портером или Кэндес? Почему она не завела больше друзей? Она хранила все яйца в одной корзине, сама их туда сложила. И они разбились.

Стояла осень, когда Маргарита и Кэндес поднялись на Алтарную скалу. В тот год они познакомились… может, годом раньше. Портер уехал, и каждый вечер Кэндес приходила в ресторан одна. (Или реже, но в памяти сохранилось, что каждый.) Кэндес появлялась поздно вечером, и они с Маргаритой усаживались за столик на двоих у окна. Ужинали вместе, Маргарита угощала. Так началась их дружба.

– Поверить не могу, что мой братец покидает тебя на всю зиму! – возмущалась Кэндес. – А ты терпишь. Почему ты позволяешь ему так с собой обращаться?

Маргарита вздохнула. Пригубила шампанское. Тем вечером она решила напиться, и только потому, что в воскресном выпуске «Нью-Йорк таймс» в разделе светской хроники появился Портер под руку с какой-то женщиной. Фотографию сделали на приеме в честь открытия нового университетского центра сценических искусств. Сопроводительная надпись гласила: «Профессор Портер Харрис с подругой». Маргарита наткнулась на снимок, когда одна пила кофе в своем недавно купленном доме на Куинс-стрит. Среди сотен других лиц ей сразу бросилось в глаза лицо Портера. Он улыбался и был явно доволен собой, ни дать ни взять кот, который съел канарейку. Конечно, Портер никогда бы не признался, но на самом деле он хотел попасть на страницу светской хроники «Нью-Йорк таймс», мечтал об этом всю жизнь, и раз уж его сфотографировали с привлекательной спутницей, тем лучше. У женщины рядом с ним – сколько часов Маргарита провела, изучая снимок и проклиная нечеткое газетное изображение, чтобы разглядеть, как именно Портер держит спутницу! – были темные волосы, уложенные в высокую прическу. Лицо довольно приятное, однако его портил рот – из-за неправильного прикуса? Маргарита придумала ей прозвище – Кривозубая. В то воскресенье телефон звонил не переставая, но Маргарита не брала трубку. Наверняка какая-то добрая душа (и не одна) спешила рассказать о фотографии или звонил сам Портер, хотел извиниться. Маргарита делала вид, что не слышит. Подумывала о том, чтобы позвонить Портеру и сказать, что с нее хватит. Она не желает, чтобы с ней обращались как с вещью, которую хранят в чулане и вытаскивают с наступлением лета. Немного утешал тот факт, что женщину не назвали по имени. Просто «подруга», газетный эвфемизм, обозначающий кого-то незначительного. Может, она случайно оказалась рядом с Портером, когда фотограф сделал снимок. Тем не менее ситуация была унизительной и свидетельствовала о более серьезных проблемах.