Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон (2008)

Аманда ходила с Джеки за покупками и в последующие годы их знакомства, при этом действовали те же самые правила: не делать бессмысленных покупок, не идти на компромисс, никаких «если». Эти «если» были самой большой проблемой Джеки. Не то чтобы у нее был ужасный вкус. Просто она не могла не покупать бессмысленную одежду, которую ей зачастую некуда было надеть. В результате ее гардероб состоял из нескольких предметов, в которых она выглядела хорошо, и многих вещей, в которых она выглядела бы хорошо, если бы, например, ее пригласили на бал в очень жаркой стране и перед этим она сильно похудела бы. Для этой цели, например, Джеки приобрела просвечивающее оранжевое платье с блестками на размер меньше. У нее имелся огромный кашемировый свитер под горло, подходящий только для отдыха после спортивных занятий на воздухе — в помещении в нем было слишком жарко в любое время года. У нее были туфли, в которых она не могла ходить, юбки, в которых было не сесть (как она сказала, подойдет для вечеринки у нее дома).

Причем это было намного опаснее, чем эпизодические покупки просто ненужных вещей. Острый приступ синдрома «если» случался у Джеки, когда она смотрелась в зеркало примерочной и видела там не себя, а какую-нибудь загорелую красотку, пляшущую у бассейна в Маракеше.

Аманда потратила несколько суббот на искоренение этой пагубной привычки, сопровождая Джеки в походы по возвращению ненужных покупок. Она стояла рядом с Джеки, барабаня пальцами по прилавку, в то время как продавец задавал обычные вопросы:

— Ваш чек, мадам. Прекрасно. Какие у вас претензии?

Тут Аманда шипела на ухо:

— Давай расскажи, что ты купила это, думая, что ты рок-певица Марианна Фейтфул образца шестьдесят седьмого года, но при свете дня, посоветовавшись с подругой, поняла, что в этой тунике ты скорее новообращенная сектантка.

Послышался звонок в дверь. Джеки, которая снова завалилась спать сразу же, как положила трубку, открыла Аманде подъезд через домофон и принялась разглаживать те характерные складки на лице, которые появляются в промежуток времени между пробуждением и вставанием с постели.

Аманда толкнула дверь и остановилась на пороге. На ней была бежевая замшевая юбка с вышивкой и розовый асимметричный топ из набивной ткани в японском стиле. Она говорила по мобильному телефону:

— …и написать на открытке: «Поздравляем! Новость потрясающая! Твоя фотография нужна нам на обложке прямо сейчас», восклицательный знак. Да, это такая палочка с точечкой внизу. И пусть Рашенда мне позвонит, я буду около одиннадцати.

Аманда щелчком закрыла свой телефон-раскладушку и деловито вошла в комнату, бросая вокруг себя рассеянные взгляды.

— Криста перешла работать в «Луис». Настоящая катастрофа для нас. Куда мне можно сесть?

— На стул. На диван. На пол, если хочешь.

— Ты знаешь, о чем я. Где я могу сесть в моей юбке?!

— А-а-а. Лучше всего на кровать, я думаю. То есть попробуй сесть на самый краешек. Сэм недавно спал здесь, а у него, может, была перхоть и грязные волосы. Точно не могу сказать.

Аманда посмотрела на кровать, перевела взгляд на Джеки и очень медленно моргнула.

— Одевайся, я проконтролирую, как ты накрасишься.

Десять минут спустя она сидела на краю кровати, а Джеки, как обычно, стояла напротив. Она надела свое новое платье, туфли на каблуках, маленькие прозрачные трусики, которые Аманда нашла в недрах шкафа, и ожерелье из серебра. Губы она накрасила красной помадой, а на волосах было столько средства для укладки, что они слиплись, как иголки у ежика. Такой мультяшный стиль.

Отсутствующее выражение лица Аманды и то, как она покачивала ногой, говорили о том, что до совершенства еще далеко.

— Может, мне надеть кардиган? — спросила Джеки.

Аманда скривила губы.

— Что тогда не так? Если ты о том лифчике, я его не ношу. Это все равно что надеть накладную грудь.

— Нет-нет, все прекрасно. Нам над тобой нужно поработать.