Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон (2008)

— Си-Джей и Роза такие классные девчонки. Как ты думаешь? — спросил Саймон. Он взял ее ладонь и положил себе на талию под рубашку.

— М-м-м, — сказала Джеки, — здорово. — Она на секунду прижалась подбородком к прохладной ткани его рубашки.

— Ого! Джеки, детка, ты горячая как печка. — Саймон дотронулся до ее щеки. — Может, снимешь пальто?

Проблема заключалась в том, что через час после начала концерта она уже снимала пальто, и никто не обратил внимания на ее платье. Однако, посмотрев в зеркало в женском туалете, Джеки поняла, что зря это сделала — под мышками у нее были темные овальные пятна от пота. К счастью, в туалете оказалась сушилка для рук, и Джеки тщательно, в течение двух минут, просушивала одну подмышку. Пот высох, оставив отвратительный белый ободок. Девушка, одетая в ямайском стиле, в кожаных сапогах-казаках, уставилась на нее в зеркало и сказала, поджав губы:

— Красавица, да ты наклюкалась.

— А может, мне застирать все платье, а потом быстренько высушить его? — весело спросила Джеки, как будто они попали в эту переделку вместе и лично она не собиралась уклоняться от ответственности. Но девушка уставилась на нее пустым наглым взглядом, и Джеки почувствовала себя глупой папенькиной дочкой.

Когда они приехали в отель «Бредли», Саймон сказал, что в китайском ресторане уже нет свободных столиков, поэтому он забронировал номер и заказал суши и «Боллинджер».

— И еще… кофе… пжалста… — пробормотала Джеки.

— Благодарю вас, сэр, — ответил администратор.

— Ваше-то я не мужик… — начала Джеки, подражая смешной интонации Си-Джей, и тряхнула челкой, чтобы всем было видно, как блестят ее локоны, спадающие на лоб.

— Он разговаривает со мной, Джеки, — прервал ее Саймон, передавая администратору золотую кредитную карточку и оставляя на чеке свою подпись — линию с точкой над ней.

— О, прстите! — Джеки махнула рукой в сторону администратора. — Бльшое, бльшое вам сссибо. Не мгли б вы пата… пото… ропиться с кофе, и мжно двойной, естессно, без воды, немного сока… Знаешь, я те скажу… — начала говорить она Саймону, пока он вел ее к лифту, — я сршенно не чувствую себя уставшей.

— Теперь можешь снять пальто, — сказал Саймон.

Он привел Джеки в номер, полностью соответствующий мрачной теории Аманды: темная комната с кроваво-красной отделкой, какие-то детали черные, и все настолько плохо освещено, что можно было разглядеть только кровать с пологом и жесткое черное кожаное кресло рядом.

— Брр! — поежилась Джеки. — Может, через несколько минут… Как думаешь, у них есть халаты… в ванной, а? — Саймон выглядел озадаченным.

Он божественно красив. Однозначно божественно красив. В отличие от, скажем, Сэма. Выражение лица Сэма всегда меняется, как будто он прислушивается к чему-то, а лицо Саймона всегда выглядит таким уверенным и одновременно изящным — ровный переход от почти электрической, так что волосы встают дыбом, красоты через ежедневную, обычную к глубокой и задумчивой красоте. Вне этой шкалы, конечно, есть еще и красота настоящего мачо: в такие моменты Саймон щурится и обнажает зубы в улыбке, вот как сейчас, словно волк в сказке «Три поросенка». Эта улыбка дает понять — он точно знает, что делает, и, возможно, он просто мастер по части совершенства.

— Джеки, — прошептал Саймон, — почему бы тебе не поискать халат, если это то, чего ты хочешь? Сходи за ним, чего стоять просто так.

Неожиданно идея с халатами, которая пришла Джеки в голову, потому что ей очень хотелось избавиться от этого дурацкого платья с потными подмышками, приобрела совершенно новые очертания. «Найди халат, найди халат». Боже, это какой-то код для тех, кто использует в постели хлыст и наручники! «Ты надеваешь халат? Мы в халатах, а ты? Ты хочешь сделать это в халате или без него?»

— Я не хчу халат, — сказала Джеки и пожала плечами. Саймон прищурился. — Знашь… думаю, мне будет хршо в полотенце.