Нежное прикосновение - Шарлин Рэддон (2008)

— А вы разве не знаете, каков на самом деле Коламбус Най? И почему он сам не ведет караван в Орегон, а плетется в одном из последних фургонов и делает вид, что ему все безразлично? — спросил он.

Бодвин от удивления широко раскрыл глаза. Кувер же засмеялся, весело и заливисто, так, как мог смеяться только он.

— Прекрати болтать чепуху, Джеб, — сказал Най, продолжая вырезать фигурку. — Эти парни такие же зеленые, как трава, на которой ты стоишь. Они готовы поверить всему, что им расскажет такой хитрый старый койот, как ты.

— Что же, это их дело. Так ты ответишь на мой вопрос? Почему эти фургоны стоят на месте?

И Най ему все объяснил.

Когда Хенкс услышал, чем недовольны женщины, он хлопнул себя ладонями по коленям и тихо захихикал.

— О Боже милосердный, спаси мою паршивую шкуру! Что ж, позвольте мне самому уладить это дело. Мне все равно нужно поговорить с Меграджем. Лучше, если он все это услышит от меня, ведь я в этом вопросе лицо незаинтересованное.

— Вы слышали, что он сказал, — произнес Най, когда этот маленький мужчина ускакал. — Скажите женщинам, чтобы они нашли другую причину для недовольства.

Прозвучал сигнал трубы, и через полчаса все сорок восемь фургонов, сдвинувшись с места, покатились по густой траве. Иногда они двигались колонной, медленно, зигзагами, как огромная змея, выползающая из своего убежища, чтобы погреться на солнышке. Однако чаще всего колонна разветвлялась на несколько небольших колонн, в каждой из которых было не более пяти фургонов. Эти колонны ехали бок о бок по широко раскинувшейся прерии. Потревоженные черные голуби разлетались в разные стороны, словно колечки дыма. Грохот колес, лязг металлических цепей и громкий рев скота заглушали их тихое воркование.

Джеб Хенкс помчался вперед, чтобы найти подходящее место для следующей ночевки, оставив Меграджа вести караван. Меградж гордо восседал на своей лошади, чрезвычайно довольный собой. Най ехал в хвосте каравана. Он чувствовал, что его сердце наполняется безудержной радостью, когда смотрел вперед, пытаясь разглядеть за зелеными просторами сияющие горные вершины. Хотя сами горы еще не были видны, однако он знал, что они уже недалеко. Иногда его даже охватывало теплое чувство — ему казалось, что он возвращается домой.

Най чувствовал бы себя еще лучше, если бы вместо того чтобы управлять фургоном, запряженным волами, которые тащились, словно черепахи, он гарцевал на своем сером коне. Он казался себе могучим лесным оленем, которого заперли в тесном сарае. Когда он ехал на хорошей лошади по необъятной прерии, крепко держа поводья в руках, он снова становился самим собой. Становился тем спокойным и уверенным в себе человеком, который когда-то вместе с Джебом Хенксом и Эдуардом Меграджем странствовал по землям, на которые еще не ступала нога белого человека. Они вытаскивали капканы, поставленные на бобров, из небольших озер, о существовании которых знали только индейцы.

В Орегоне, как и по всей оставшейся позади территории Штатов, постоянно возникали новые островки цивилизации. Прежде всего на новом месте появлялись магазины и склады, кузницы, конюшни и, конечно же, трактиры, в которых дым стоял столбом, царил невероятный шум и везде были расставлены плевательницы. Потом священники, учителя и служители Фемиды приручали и одомашнивали людей, которые приехали покорять эти земли. Вся эта свистопляска может закончиться только тогда, когда вырубят все леса, вспашут все девственные земли и уничтожат всех индейцев (хотя, глядя на эти преобразования, индейцы и сами захотят умереть).