Индийская страсть - Хавьер Моро (2008)

Наступила ночь, слуги разошлись, было слышно только, как проезжал какой-нибудь экипаж, завывание собаки вдали и шум ветра среди деревьев Булонского леса. Анита лежала на диване, накрывшись одеялом, и, словно загипнотизированная, смотрела на огонь в камине. Несмотря на июнь, было холодно, как будто осень внезапно ворвалась в лето. Отблески пламени освещали огромный салон, который она сама украшала с присущим ей усердием. Анита блаженствовала, с удовольствием отмечая результаты своего труда: поблескивающие на стенах медальоны с позолотой; обрамленные гирляндами розетки на потолке, тоже позолоченные; укрывавший паркет ковер из Обюссона с яркими пурпурными цветами. Благодаря этому комната выглядела уютной и с едва заметным оттенком сладострастия. Комод, укрытый красным дамасским шелком, был в одном стиле с занавесками, огромные часы на стене, китайские вазы, поставленные на консоли, ножки двух столов, украшенные флорентийской мозаикой, и даже вазоны в нишах окон свидетельствовали об изобилии и роскоши. С потолка свисали три хрустальные люстры, которые отражали синие и красные блики камина в четырех углах салона. Анита задремала, созерцая это великолепное зрелище, которое было создано ее руками.

Внезапно послышался шум; сначала она подумала, что это ее муж, однако ей показалось странным, что он вернулся так рано. Потом, услышав шаги, она испугалась и резко приподнялась, по спине пополз холодок, а глаза забегали от беспокойства. В темноте салона вырисовывался силуэт Карана, освещенный отблесками пламени и бледным сиянием луны, проникавшим через окна.

— Я решил вернуться на день раньше… Какая скверная погода!

— Я уже засыпала.

— Прости, если я тебя испугал.

Больше слов не последовало. Когда Анита проходила мимо Карана, чтобы отправиться к себе в комнату, он нежно, но уверенно взял ее за руку. Она слегка потянула ее, чтобы высвободиться. Оба смотрели друг на друга, словно были незнакомы; на их лицах появилась вынужденная, несколько стыдливая улыбка. Тогда Каран крепко взял ее за талию и обнял. Анита сделала вид, что сопротивляется, но уже в следующее мгновение замерла и сдалась.

— Оставь меня… — прошептала она.

Это были единственные слова, которые слетели с ее губ. В полной тишине особняка она почувствовала, как дрожит пол, оттого что рядом, по проспекту Фоша, проезжал омнибус, ходивший на лошадиной тяге. Когда губы Аниты сомкнулись с губами Карана, у нее в голове мелькнуло, что это поцелуй единственной в ее жизни любви.

Когда они слегка отстранились друг от друга, между ними воцарилось молчание, наполненное общей тревогой. Казалось, они пытались оценить величину той нелепости, которую только что совершили.

— То, что мы делаем, бесчестье… — почти неслышно произнесла Анита, тяжело дыша. Ее лицо как будто постарело.

— Рано или поздно это должно было случиться, — ответил ей Каран.

Оказалось, что он тоже пережил свои первые любовные страдания. Анита узнала, что Каран, как и она, боролся со своим фатальным влечением, чтобы потом, все время немного отступая, позволить себе снова быть объятым этой страстью… Он тоже находился внутри вулкана, в конце концов поглотившего его! Любовь, возникшая между ними, была подобна яду, который быстро и неизбежно распространялся. Начиная с этого вечера Анита знала, что у нее нет возврата к прошлому и что судьба, сурово преследовавшая ее, будет и дальше толкать ее по тропе, с которой ока никогда больше не сойдет. Разве она не этого искала? Разве она не об этом мечтала больше всего на свете? Теперь шаг был сделан и обратной дороги нет. Любовь торжествует на издержках человеческой слабости. Анита предчувствовала, что момент, когда все взорвется, как гигантский фейерверк или… как бомба, был всего лишь вопросом времени.

43