Фаворитки - Анри Кок (1993)

К числу этих людей принадлежал Нарцисс, прежний любовник Мессалины. Пока Мессалина предавалась распутству и выставляла в смешном виде своего слишком добродушного супруга — Нарцисс улыбался, даже более, не раз официально помогал в прихотях своей любезной подруги.

Он по воле императора отдал в полное ее владение фигляра Мнестера, в которого та влюбилась. В другой раз он приказал начальнику ночной стражи, Децию Кальпурнию, совершенно закрыть глаза, если ночью случится встретить на улице некую Лизиску, имевшую некоторое сходство с императрицей.

Но вот — вместо того чтобы спокойно предаваться любовным утехам, Мессалина вмешивается в политику.

Нарцисса не обманули божественные голоса. У Силлия была своя цель, поэтому он и шел на риск.

И если случаем он выиграет партию, то кто гарантирует ему, Нарциссу, что умница Каий Силлий, став кесарем, будет для него тем же, чем был глупец Клавдий?

А кроме того, у Нарцисса была веская причина быть недовольным Мессалиной. Несколько месяцев тому назад она, хоть и имела основания жаловаться на одного отпущенника, грека Полибия, без совета с ним, Нарциссом, выпросила у императора его голову. Да пусть она умертвит двадцать сенаторов, сотню всадников — прекрасно! Но — отпущенника!.. Нарцисс был очень сердит на Мессалину.

Вот почему, рассмотрев с одним из своих друзей, таким же вольноотпущенником, как он, Калистом, обстоятельства дела, он принял решение: если ни советы, ни угрозы не излечат Мессалину от безумной страсти, то он сделает все, чтобы осрамить, опозорить ее до конца… Дабы наверняка, одним ударом, поразить ее.

Каждый час к нему в Остию спешили шпионы с донесениями о делах в Риме. Он не помешал свадьбе.

Великодушный в ненависти, он не расстроил ни пира, ни брачной ночи…

А наутро начал свои враждебные действия.

Клавдий не делал ни шагу без толпы куртизанок. Среди этих гетер были две, которым он оказывал предпочтение; это были две великолепные женщины, привезенные торговцем невольниками из Александрии, которые, будучи проданы одному ловкому господину, стали источником его состояния. Во всякое время дня и ночи, в городе и за городом Кальпурния и Клеопатра имели свободный вход в покои Клавдия.

Кесарь опоражнивал стакан меда, когда прекрасные египтянки — по приказанию Нарцисса — явились в слезах к императору.

— Что это значит? — вскричал он, более беспокоясь о самом себе, чем о них. — Не горит ли дворец?..

— О, если бы только дворец! — возразила Кальпурния.

— Вашей империи, вашему величеству угрожает пожар!.. — добавила Клеопатра.

Клавдий решительно ничего не понимал. Утром храбрый император, вообще не обладавший ясным рассудком, с трудом отличал правую ногу от левой.

— Спокойней, спокойней! — сказал он. — Объяснитесь, мои деточки, без метафор.

Клеопатра и Кальпурния пали на колени.

— Раз ты, кесарь, — сказала Кальпурния, продолжая изображать отчаяние, смешанное с ужасом, — приказываешь, то узнай все! Презирая божеские и человеческие законы, императрица совершила одно из самых гнусных дед! Вчера она вышла замуж за одного из своих любовников.

— За консула Каийя Силлия, — добавила Клеопатра.

— Замуж? Моя жена?.. — воскликнул Клавдий и, припомнив недавнее происшествие, продолжал: — Ах да! Знаю! Третьего дня она мне говорила об этом! Но это брак фиктивный… Он поможет мне уничтожить замыслы моих врагов…

— Фиктивный брак? — сказала Клеопатра. — Мессалина обманула твое доверие, кесарь! Она в настоящий час уже обвенчана с Силлием.

— С Силлием, — подтвердила Кальпурния, — который осмеливается повсюду объявлять, что отнимет у тебя скипетр, как отнял жену… под самым носом…

Клавдий уже не смеялся.

В эту минуту вошел Нарцисс, взволнованный, с искаженным от злости лицом.

— Что ты мне скажешь? — вскричал Клавдий. — Мессалина!