Фаворитки - Анри Кок (1993)

В шестнадцать лет Лукреция была поразительно хороша собой. В ней было все: благородство, грация, изящество, ум. Все, исключая сердце.

Но сердца не видно… И для того чтобы обольщать и убивать, сердца не нужно.

Она была блондинка. До шестнадцати лет белокурая Лукреция была прекрасна! Она посоветовалась с зеркалом и решила по примеру матери завести любовника…

Во дворец Ваноччи в числе других вельмож являлся Марсель Кандиано, очень нежно поглядывавший на Лукрецию.

Она тоже поглядывала на него. Друг друга можно понять быстро, если хотеть этого. Марсель Кандиано понял, что он нравится; от разговора глазами он поспешил перейти к словам.

Однажды вечером, пользуясь тем, что они были одни, Кандиано прошептал:

— Я люблю вас!

Она отвечала улыбкой. Она видела, что ее мать поступает так же в подобных случаях.

На другой день, если он скажет больше, она решила ответить ему яснее. Но на другой день Кандиано не явился во дворец Ваноччи.

Кто-то изумился этому отсутствию.

— А! — был ответ. — Разве вы не знаете, что Кандиано лежит в постели.

— Больной?

— Умирающий от удара кинжалом, который он получил, выходя отсюда.

— А кто его ударил?

— Неизвестно. Убийца был в маске.

Бедный Кандиано! Лукреция была печальна целый час.

Но в тот самый вечер, когда она узнала о происшествии, рядом с ней за ужином сидел кавалер Никола Альбергетти из Феррары. Он был старше Кандиано и не так красив, но зато очень богат. В числе других драгоценностей на мизинце левой руки он носил перстень с огромным бриллиантом, которым все восхищались, вместе с другими восхищалась и Лукреция.

— Этот перстень вам нравится? — спросил любезный кавалер и преподнес его молодой девушке.

Лукреция удивилась столь чрезмерной доброте, но так, для формы.

— Доброта моя больше, чем вы думаете, — ответил, улыбаясь, Альбергетти. — Этот перстень я получил от алхимика, который немного занимался колдовством и который уверил меня, что, пока я буду носить его, мне нечего бояться смерти.

— А между тем вы отдаете его, — заметила Роза Ваночча. — Это неблагоразумно.

— Какая заслуга в том, чтобы дарить то, что ничего не стоит? К тому же я не суеверен. Если бы я заболел, то не бриллиант спас бы меня. Против разбойников и врагов у меня есть шпага…

С этой минуты в кругах Ваноччи стало для всех ясно, что Альбергетти мечтал о счастье быть любовником Лукреции. С нею он был любезен, предупредителен, ловя каждый случай сказать ей вслух комплимент о ее грации, о ее уме…

— Но, — сказал однажды вечером Розе маркиз Пизани, ее любовник в это время, — Альбергетти влюблен в вашу дочь!..

— Так что же? — холодно ответила Роза. — Почему он не может ее любить?..

— Вы не догадываетесь?

— О чем?

— Что может произойти нечто опасное и для вас, и для нее от этого ухаживания?

— Что же может произойти?

— Но если он влюблен, почему же не просит ее руки?

Роза пожала плечами.

— Что за вопрос задаете вы мне, маркиз? Вы женились бы на моей дочери, если бы даже обожали ее?.. Конечно, нет! На девушке без имени не женятся… Почему же вы желаете, чтобы Альбергетти, который такой же дворянин, как и вы, просил ее руки?

— Но в таком случае…

— Не беспокойтесь. Девушке без имени нечего бояться дерзости волокиты. Ее оберегают. И в тот же день, когда Альбергетти пожелал бы идти дальше, чем следует, ручаюсь вам, он поплатился бы.

Кто же стоял за Лукрецией? Почему ей нечего было страшиться обольщений все более и более влюбленного в нее мужчины?

Альбергетти продолжал свои ухаживания. И однажды вечером, никем не замеченный, — по крайней мере, он так думал, — он прошел в комнаты Лукреции и, стоя перед ней на коленях, умолял ее ответить на его страсть.

Более кокетливая, чем влюбленная, Лукреция согласилась предъявить только слабое доказательство благородному синьору.