Аутодафе - Эрик Сигал (2002)

— Дэнни, как я тебя люблю! — прошептала она.

Это придало мне смелости, и я спросил:

— А его — тоже любишь?

Немного подумав, она сказала:

— Я не знаю.

Было начало третьего. Я дождался, пока все наверняка уснут, включая Дебору. Я завязал шнурки и помчался по пустой и темной улице.

Было что-то зловещее в этом беге по окутанным туманом, безлюдным улицам, освещаемым только тусклым светом фонарей.

Я находился в самом сердце католического квартала, и мне казалось, что на меня сейчас враждебно глядят даже окна домов. Хотелось убраться оттуда поскорее.

Как можно быстрее я добежал до дома Делани, подобрался к крыльцу и подсунул письмо под дверь. Дебора сказала мне, что Тим встанет первым, потому что по утрам он зачем-то ходит к мессе.

После этого я во весь опор рванул домой. Отдышавшись, я тихонько отворил дверь и на цыпочках вошел внутрь.

К моему удивлению — и испугу, — из кабинета отца доносился какой-то шум. Звук был похож на стенания, вопль, исполненный боли.

Подойдя поближе, я понял, что он читает из Библии. Это было из Плача Иеремии. «И отошло от дщери Сиона все ее великолепие».

Даже через дверь я смог ощутить всю его муку.

Дверь была чуть приоткрыта. Я негромко постучал, но отец как будто не слышал, и я распахнул дверь шире.

Папа сидел за столом, обеими руками обхватив голову, и читал горестные слова пророка Иеремии.

Я боялся заговорить, будучи уверен, что отец не захочет, чтобы я видел его в таком состоянии.

Он почувствовал мое присутствие и поднял глаза.

— Дэнни, — невнятно сказал он. — Сядь, поговори со мной.

Я сел. Но говорить не мог. Я боялся, что любое мое слово причинит ему лишнюю боль.

Наконец он взял мое лицо в ладони. Лицо его превратилось в маску горя. И он сказал:

— Дэнни, обещай мне… обещай, что никогда не поступишь так со своим отцом!

Я был потрясен.

Но найти слова, которые облегчили бы его страдания, я не мог.

ЧАСТЬ II

13

Дебора

Для правоверных всех религий Иерусалим существует с начала времен.

Его освященные веками улицы знавали фараонов и императоров, халифов и крестоносцев, христиан, мусульман и иудеев.

Сюда, на вершину горы Мория, ведомый своей верой в ее наивысшем проявлении, Авраам привел своего сына Исаака, чтобы принести его в жертву Господу.

Царь Давид сделал Иерусалим своей столицей, привезя сюда Ковчег Завета, для которого его сын Соломон воздвиг Первый Храм в 955 году до рождества Христова.

Спустя десять столетий потомок Давида Иисус с триумфом вошел в город, чтобы через пять дней встретить смерть на кресте. Здесь многие церкви, включая эфиопскую и коптскую, чтят как священные даты Его смерть и Его воскресение.

Для ультраортодоксальных иудеев самым значительным местом после Стены Плача является квартал под названием Меа-Шеарим. Это созданное их собственными руками гетто для самых правоверных — с той существенной оговоркой, что его границы призваны не удерживать иудеев внутри, а не допускать туда иноверцев.

Идиш в этом квартале — «лингва франка», язык общения, иврит же используется исключительно в молитвах. Женщины с шейтелями на голове одеваются в скромные платья, с длинными рукавами и глухим воротом. Даже в самые жаркие летние дни мужчины не снимают своих тяжелых черных костюмов и меховых шапок — и, конечно, гартль на поясе, дабы отделить священные части тела от нечистых.

Некоторые из многочисленных направлений ортодоксального иудаизма признали государство Израиль с момента его создания в 1948 году. Они даже посылали своих сынов (но не дочерей, как делали светские израильтяне) в израильскую армию, где их определяли в специальные религиозные подразделения, давая им таким образом возможность изучать Тору в свободное от воинских обязанностей время.